Несколько лет назад зимой, я шёл в университетскую библиотеку. Было очень скользко, подошвы ботинок поехали по льду, и я упал, неестественно подвернув ногу. В коленке что-то хрустнуло. Я лежал, боясь пошевелиться от нестерпимой боли. Боковым зрением видел студентов, которые шли по своим делам в библиотеку, проходя мимо меня…
Почему-то я был уверен, что ко мне никто не подойдёт – наверное, потому что сам в такой ситуации посчитал бы неловким подходить к упавшему человеку и расспрашивать – что случилось. Ну, упал. Ну не насмерть же. Полежит, поднимется… Образованным людям свойственна особого рода стеснительность – они стесняются подойти к упавшему на улице – а вдруг они его побеспокоят…….
Откуда-то сбоку возникли двое - мужчина и женщина. Одетые как бомжи, с пакетами пустых бутылок и какого-то бытового мусора. Я узнал их – они подметали асфальт вокруг университета и заодно - собирали стеклотару.
Женщина запричитала, и стала меня поднимать. Ей помогал мужчина. Они взяли меня под руки и отвели на скамейку. «Боже! Вам, наверное, очень больно, – сказала эта немолодая особа, заглядывая мне в глаза. - Надо вызвать «скорую». Андрей, иди, звони в ноль-три, – сказала она мужу. - А я с вами посижу. Вам так больно. Я буду за вас Бога молить. Что бы вы выздоровели».
Мне было больно и неудобно. Обычно мы, студенты, не замечали этих людей. Утром они махали мётлами у входа в наш учебный корпус. Вечером – ходили вдоль аллеи, заставленной скамейками, – молодёжь допивала пиво, и любезно оставляла стеклотару на асфальте. Это были люди из другого мира, где нет таких важных вещей как сдача экзамена, написание курсовых, работа в газете или на телевидении (половина нашего журналистского курса уже работала по профилю).
И вот теперь эти двое из другой реальности мне помогали. Я чувствовал, что они совершенно искренне за меня переживают. В этих дворниках была такая простота и естественность, которой нельзя научиться. Прочти я ещё хоть миллион книг, я не смог бы так искренне волноваться за незнакомого человека, попавшего в беду.
Позже я не раз вспоминал этот эпизод и думал, как называется вещество, которое вырабатывает душа человека - некий белок сострадания. Его возникновение так же загадочно, как процесс фотосинтеза – великая тайна превращения солнечного света в кислород. Процесс, который сделал нашу планету обитаемой.
Когда я стал волонтёром и начал ездить в детский дом, мне сразу сказали об эмоциональном выгорании. Я долго не понимал, что это такое. Пока как то, войдя к детдомовскую игровую комнату, не ощутил, что мне не о чем говорить с детьми. Мне нечего им сказать. Я ничего не чувствую по отношению к этим детдомовцам, сидящим в холодной игровой на обшарпанных диванах. Слова рождаются из чувства. А чувств нет. Пусто. Мой душевный реактор заглушен. В нём метёт метель, и лежат сугробы. Там где раскалённые урановые стержни должны превращать воду в перегретый пар и крутить генератор моего сердца, – там ноль по массе. Лампочку от фонарика не зажжешь.
Чему я так долго учился? Какие навыки я вырабатывал, двигаясь вперёд по жизни? Всё, для того чтобы теперь ощутить себя банкротом. Одним из толпы студентов спешащих мимо замершего от боли человека.
Меня удивляет руководитель нашей волонтёрской группы. Дети бегут к ней навстречу и обнимают каждый наш приезд. Она с каждым ребёнком находит, о чём поговорить. И это не от изобретательности и большого словарного запаса. Я знаю это чувство. Я сам его несколько раз испытывал – когда человек тебя искренне интересует, ты ждёшь встречи с ним, и слова, и темы для беседы возникают сами собой. Когда можно говорить банальные фразы – «как дела?», «как в школе?», «что давали на обед?» - но интонация, с которой они звучат, убеждает ребёнка, что тебе действительно всё это интересно. И он начинает рассказывать, происходит общение. Огонь рождается от огня. Закон природы.
Почему я, психически нормальный человек, вырабатываю лишь жалкие граммы этого белка сострадания? Я, созданный Богом, имя Которому - Любовь. Живущий на планете, которая подвешена в холодном, пронизанном смертельными излучениями космосе, но служит колыбелью жизни. В мире, где взрываются звёзды и сгорают галактики, дует тёплый ветер, растёт трава и стрекоза садиться на ветку... На несколько градусов теплее или жарче, чуть-чуть изменить орбиту Земли – и всё умрет в одно мгновение. Но нет, живёт – и это только от большой любви Того, Кто это создал, Кто повелевает законам природы служить человеку. Я – плод любви, любви не имею. Загадка…
Я бы давно бросил волонтёрство, если бы не один фокус, которому я научился, стараясь стать православным. Когда ничего не получается и ты пуст как бубен – просто смиряешься, понимая как ты бездарен и немощен. Как ты пуст. И что без Божьего вмешательства ты так и останешься стоять на этой дороге к детдому, как никому не нужный столб. И каждый раз, пройдя эту точку абсолютного бессилия, в какой-то момент ты ощущаешь на дне души таинственно появившиеся там силы.
Если бы не эти костыли, не знаю, как бы я пережил собственную духовную инвалидность.

Александр Иваницкий
"Отрок"