Уважаемая редакция!
Меня интересует, может ли верующий человек быть счастливым? Ведь, в отличие от неверующего, у него напряжённая жизнь: память о смерти, борьба, сосредоточенность. Удовольствие от дорогих вещей не для него, он боится, что многое может стать ему соблазном, расслабить. Где же счастье в этом случае? Или нужно всеми силами стремиться к возвышенной радости, которую дают молитва, духовное чтение, а о радостях простых, земных не мечтать? Кроме того, если каждый день помнить о смерти, то как жить? Тогда как бы всё время смотришь вперёд, гадаешь, что там будет, что стало с твоими родными, которые уже «там»? Как жить с этим и какое счастье «дозволено» верующему? Большое спасибо.
Юлия, Киев

Думаю, Господь не запрещает простые радости человеку. Иначе Он на браке в Кане Галилейской превратил бы и то вино, что было, в воду, а не наоборот. А встретив учеников после Воскресения на берегу озера Тивериадского, угостил бы их сухарями вместо печёной рыбки с хлебом.

Но что такое счастье? Если с радостью более или менее понятно, то что такое счастье? Непрекращающаяся радость? Тогда как быть со словами: Многими скорбями надлежит нам войти в Царство Небесное (Деян. 14, 22)? Думаю, простые радости нам даны как заботливо расставленные скамеечки для отдыха вдоль длинного и утомительного пути. Но путь надо пройти, а не зависнуть на одной из скамеечек. Всё мне позволительно, но не всё полезно, и ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6, 9); Попечения о плоти не превращайте в похоти (Рим. 12, 14); Мы должны не себе угождать (Рим. 15, 1), — и многие другие места из Священного Писания устанавливают некоторые границы этим радостям.

Глупо было бы искать счастье, стремясь не оставить и промежутка между радостями. Мне кажется, каждый внимательный человек со временем заметит, что нет полноты, нет счастья в деньгах, еде, питии, роскоши, славе...

Другое дело — радость от любви, дружбы. Но и тут, наверное, эта радость настолько правдива и настояща, насколько такие отношения приближаются к тому идеалу, который замыслил наш Творец. И не думаю, что кто-то на земле, ещё в бренном теле, находясь под гнётом испорченной грехом человеческой природы, достиг этого идеала. Вне его человек всегда будет ощущать неполноту, некоторую ущербность отношений, пусть уже озарённых светом Царства Небесного, но ещё не совершенных.

Я понимаю счастье как то блаженство, о котором Христос говорил в Нагорной проповеди: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят; Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими (Мф. 5, 8-9), — то есть блаженство уже предощущается теми, о ком говорит Христос, но очевидно, что в полноте оно наступит лишь тогда, когда они действительно узрят Бога, когда уже нарекутся Его сынами. Блаженство как полнота совершенства наступит только тогда, когда Бог будет всё во всём. А до этого каждый человек и все его маленькие счастья отмечены печатью несовершенства и неполноты.

Наверное, каждый из нас должен идти своим непростым путём, нести свой крест и благодарить за всё Бога. За радость любить и быть любимым благодарить как за возможность прикоснуться уже к Царству Небесному. За радость прочитать хорошую книгу или разделить праздничную трапезу с близкими — как за передышку на многотрудном пути.

Конечно, хорошо иметь возвышенную радость от молитвенного общения с Богом, но «придумывать» её себе нельзя. Одна мера у святых, другая — у безбрачных подвижников, третья — у замужних и женатых. С семейного человека Господь спросит не так за то, что не имел памяти смертной или не стяжал умно-сердечной молитвы, как за то, что не любил мужа, жену, детей, не жертвовал собой ради них.

У каждого своя задача и своя мера от Господа. Идти нужно своим срединным путём, за всё благодаря Господа. Ничто так не хранит сердце от уныния, как благодарность Богу.

Отрок