На фоне растущей вместе с кризисом социальной напряженности, — самое время вспомнить, что Первомай — не просто праздник труда и весны, но день борьбы трудящихся за свои права. Со времени его учреждения мир изменился до неузнаваемости: рухнули старые надежды, не осталось ни того пролетариата начала XX века, ни тех представлений о классовой борьбе. Зато остались проблемы. И теперь нам, имеющим позади опыт минувших революций и угрозу возможных потрясений в будущем, самое время задуматься о методах установления общественной справедливости.

Прежде всего стоит напомнить, что христианство сделало для идеи социального равенства больше, чем все революционно-социалистические идеи. Это признавали даже его идейные оппоненты. Историк-антиклерикал Жозеф Ренан писал: «Выставляя раба способным к добродетели, героем в мученичестве, равным господину и, быть может, превосходящим его с точки зрения Царствия Божия, новая вера делала рабство невозможным». До этого в античном мире не было даже самой идеи равенства людей, человек обладал правами лишь как член гражданского сообщества, рабы же и чужеземцы прав не имели. Аристотель писал об этом: «Очевидно, во всяком случае, что одни люди по природе свободны, другие — рабы, и этим последним быть рабами и полезно и справедливо».
Лишь слова Христа изменили мир. Господь не стал земным царем. Он воплотился как обычный человек, принеся в мир совершенно иное отношение к человеческой личности: требовал жить не по лжи, любить ближних, не обращая внимания на их внешний статус, не делать разницы между людьми. Говорил о всеобщем равенстве перед Богом. Недаром многие социалисты называют Его основателем их движения.
Христианство перевернуло мир. Именно в христианской культуре было преодолено рабство, был запущен механизм социальной эволюции, постоянно делающий общественные отношения все более гуманными. Именно из этой запущенной две тысячи лет назад эволюции родился современный гуманизм, но, увы, как Адам и Ева ушли из райского сада, так и он порвал свою изначальную связь с Господом. А ведь главное в христианстве — это не социальная концепция и не идея всеобщей любви. Главное — богочеловеческая природа Самого Христа, которая служит единственной гарантией нашего спасения.
В тот момент, когда Христос перестал быть в глазах людей Богочеловеком, а стал просто «очень хорошим», одним из нас, вполне достижимым идеалом земного существа, гуманистическая идея обрекла себя.
«Человек — это звучит гордо»… От Вавилонской башни и до революций XX века любой глобальный проект, в центре которого был человек со всем шлейфом грехов и вечно творимого зла, проходил через одни и те же этапы. Сперва — блестящая идея, затем — попытка всеми силами и любыми жертвами воплотить ее в жизнь, затем — распад и деградация, и под конец, уже на руинах — попытка обвинить во всем неких «внешних» врагов: эксплуататоров, инородцев, власть имущих. Найти тех, кто виноват в том, что Советский Союз развалился, как вавилонская башня, не достигнув рая, оставив после себя разноголосые и разобщенные народы.
Гладко звучавшие на бумаге призывы французских просветителей обернулись якобинским террором, зверским уничтожением крестьян Вандеи, войнами, и на столетие погрузили страну в череду все более бессмысленных переворотов и революций. Такой, казалось бы, научный и логичный марксизм на практике социалистических стран обернулся еще более кровавой диктатурой, апофеозом которой стала Капмучия, где жертвой борьбы за светлое будущее стала треть (!) населения страны.
Церковь всегда предупреждала об этом, и всегда ответом ей были обвинения в потворстве творящейся несправедливости, в попытке защитить сильных от слабых и сохранить существующий порядок вещей. Это отнюдь не так, и сама история служит тому доказательством. Две тысячи лет христианская мысль предлагает свои пути устроения жизни, и уже не раз они спасали народы с одной стороны от общественной несправедливости, а с другой — от бессмысленных революций. Западная христианская демократия, социальная концепция Русской Православной Церкви, идеи солидаризма и ранней теологии освобождения — все это плоды христианской философии. Доказательство того, что христианство вовсе не закостенело, не слилось с существующей властью. Просто, призывая защищать ближних от произвола сильных мира сего, оно не устает напоминать, что мерилом всего должен остаться Бог и Его заповедь мерить все сделанное любовью и смирением. Иногда оно требует борьбы,
а иногда — признания своей вины и слабости.
И здесь революционеры и Церковь, наверное, не договорятся никогда. Как не договорились со Христом те, кто видел в Нем царя иудеев, ждал политических речей и похода против римских оккупантов. а в ответ услышал: Царство мое не от мира сего (Ин 18:38).

Редакция журнала "Фома"

Продолжение интересного обсуждения (Может ли революция быть справедливой ?) можно увидеть по ссылке

Еще интересные ссылки по теме 1 2 в последнем номере "Фомы".