У нас в посёлке жила семья, муж и жена, обоим лет по сорок, и двое детей: девочка лет семнадцати и мальчик десяти. Она была на виду, работала заведующей в магазине стройматериалов. Люди они были нецерковные. Он одно время попивал, но одумался, жену, говорят, любил, боялся потерять. Ездил он на «девятке», а жена – на «пассате». Как-то сломалась у Татьяны машина, и отдали её в ремонт в соседний с нами городок. Через пару дней они вместе с мужем поехали в обеденный перерыв её забирать. За рулём был супруг. И надо было такому случиться, что пока стояли и ждали на красный свет светофора, их машинку сзади слегка ударили, и она выкатилась на перекрёсток, и попала под грузовик. Женщина была не пристёгнута, вылетела через лобовое стекло на асфальт и погибла.

Татьяну многие знали, и, говорят, любили. Поэтому на отпевание в храм, помню, пришло множество людей. На мужа было страшно смотреть. Он даже ходил как робот, не сгибая ног в коленях и шаркая ими, как старик. Мы с ним разговаривали раза два в дни похорон. Я просил его проявить любовь к жене и молиться о ней, а, во-вторых, держать себя в руках и ни в коем случае не позволять себе снова пить. Теперь он единственный в семье и кормилец, и папа и мама в одном лице. «Подтверди свою любовь к жене заботой о детях», говорил я ему, «ей это будет в радость». Он клятвенно обещал мне исполнять всё, о чём я его просил, но в храме после похорон я его уже больше не видел. Я тогда обратил внимание вот на что. Не смотря на то, что провожающих Татьяну в последний путь было очень много, я потом почти не встречал в поминальных записках её имени. Получается, пришёл народ на поминки, покушали, компоту попили и вычеркнули человека из памяти. На отпевании так плакали, а всё время сорока дней только я один и поминал её. Потом она несколько раз являлась одной своей верующей знакомой и прямо просила молитвенной помощи, говоря, что ей там очень плохо.

Через какое-то время узнаю, что муж Татьяны, распивая вместе с друзьями у нас на речке, решил покончить с собой. Тоска, мол, по жене разобрала. Пошёл и нырнул головой вниз. Речку нашу в полноводье воробей в брод перейдёт, так что свернул бедолага себе шею. Слава Богу, что позвонки сломались так, что поддались лечению, но всё-равно, минимум он полгода лежал, и до сих пор не работает. Узнал об этой беде от его дочери, та пришла на годовщину матери, смотрю, а пальтишко на ней совсем не по сезону. Разговорились. Спрашиваю: «А на что же вы живёте»? «Я работаю, батюшка». Она поступила работать в наш дворец культуры тапёром за гроши. Благо, бабушка своей пенсией делится.

Сколько было друзей, а о детях все забыли. Так горько стало, представил, что это мой ребёнок живёт впроголодь, пошёл, собрал всё, что у меня в тот момент оказалось, по всем заначкам и карманам, отдал ей. Тоска.

Предложил придти к ним домой пособоровать неудавшегося самоубийцу. Отказался. Оказывается, теперь во всех его бедах виноват Бог. Словно не он за рулём сидел, а Господь рулил. Раз авария произошла возле церкви, значит, Бог и виноват. А если бы Татьяна погибла возле пожарки, то виноват был бы, видимо, Шойгу. А то, что убить себя хотел, так это всё от великой любви.

Вот включи сейчас какой-нибудь радиоканал, там тебе обязательно про любовь споют. И петь будут целый день, ты только слушай. А по телевизору, тебе про неё ещё и спляшут. Какую книжку не возьми, журнал – самое затёртое слово «любовь». А я вот что вам скажу: нет на земле любви, не земная это птица. Слишком высоко она парит, и мало кто с ней пересекается.

Вот умер человек, уж как родные, бывает, плачут. Ну, думаешь, как же они его любили, теперь я их хотя бы на родительских службах увижу. Нет, не приходят. По моим наблюдениям, дети забывают родителей, как правило, недели через две. Мужья жён, и, наоборот, за редким исключением, почти сразу. Если много лет вместе прожили, тогда да, будут тосковать, таких примеров много. А если молодые супруги, то забывают ещё до сорока дней. Смотришь, прошло недели две-три, а уже с другими живут. Думаешь, а как рыдал, положив мне голову на плечо, обещая приходить в храм все сорок дней и молиться о любимой жене. Сейчас меня уже слезами не обманешь. В нашем посёлке всего населения тысяч семь, это не город, так что все у нас здесь как на ладошке.

Но самое обидное, что так быстро забывают детей. Я раньше думал, что забыть своё дитя невозможно, ан нет, оказывается обычное дело.

Когда ещё работал на железке, то в нашей смене у одной работницы, одинокой женщины, погиб единственный 12-летний сын. Весть об этом тогда передавали по рации от одного участка к другому, пока не нашли несчастную мать. Помню её через полгода, мы стояли и вместе ждали электричку. И вспоминаю, как она, заливаясь, хохотала над каким-то анекдотом. Тогда я ещё про себя отметил: «А она может вот так весело смеяться через полгода после смерти сына». Тогда для меня это было удивительно, сейчас я уже ничему не удивляюсь.

Когда неверующий человек говорит тебе о любви, то это значит, что ему от тебя что-то нужно. Нужно твоё тело, или твоя жилплощадь, или ему просто хорошо с тобой. Но в любом случае человек думает о себе, о своём благополучии и удовлетворении, а любовь, всё-таки, подразумевает другое. Любить, это, в моём понимании, быть способным ради любимого чем-то жертвовать, ну хотя бы тем же комфортом. Любовь жертвенна. Не о себе нужно плакать во время всё того же отпевания, а помочь молитвой умершему, позаботиться о его душе. Помню одного пожилого мужчину, который после смерти жены, приходил молиться на все панихиды и литургии до сорока дней. На моей памяти это был единственный мужчина, который так молился о своей подруге, больше я таких случаев не припомню. Земные чувства обычно заканчивается краем могилы, а любовь продолжается в вечности.

Иоанн, апостол Любви, говорит, что Бог есть любовь. А если в тебе нет ничего от Бога, то и любви в тебе нет, и быть не может, как бы ты ни пыжился доказать обратное. Любовь, как и Царство небесное, даётся в награду, и усилием достигается.

Почему же мы, тем не менее, всё время говорим о любви? Потому что уверены, будто имеем её. Любовью оправдываются у нас самые безсовестные поступки. Почему он бросил жену с детьми? Потому, что полюбил другую. А, ну, тогда, действительно, всё свято. Если любишь, можно подличать на всю катушку. Откуда это в нас? Да всё от него же, нашего лукавого «друга». Не даром же его ещё называют «обезьяной Бога». Любить он не способен, а как извратить высокое чувство, превратить его в орудие греха, он тут как тут.

Как-то пригласили меня отпеть покойника. Усопший был далёк от Церкви, но сегодня церковное отпевание уже стало традицией, отпеваем всех подряд. У гроба собрались родственники. Я молился. Известные моему уху песнопения, наполненные радостными и грустными переживаниями одновременно. Человек исполнил своё предназначение и идёт на встречу с Творцом, туда, куда он стремился всю свою жизнь. Слова чина отпевания настолько жизнеутверждающи, что вместо грусти переживаешь тихую радость за усопшего. Разумеется, при условии, что этот человек действительно исполнил своё предназначение на земле и, обогатившись духовными плодами «непорочно отправляется в путь». В тоже время он просит молитв о себе, и печалится о тех, с кем ему приходится до времени расстаться.

Пребывая в таких умильных чувствах, я поднял глаза немного выше своего роста, и неожиданно увидел на невысокой горке статуэтку, высотой, приблизительно сантиметров 50. Увидел, и обомлел. Представьте себе обезьяну, сидящую на унитазе. Она одета в костюм благородного человека времён Шекспира. Усаживаясь на унитаз, обезьяна стянула с себя штанишки, как и положено благородному кавалеру. На голове у животного широкополая шляпа с пером, но самое главное, обезьяна в правой лапе держит человеческий череп. Левая лапа упирается в обезьяний подбородок, а правая отведена в сторону, и животное в позе роденовского мыслителя смотрит на череп и размышляет о бренности человеческого бытия. Её процесс мышления совершается параллельно в двух плоскостях, и в голове и на унитазе.

Видимо, кто-то, желая в своё время позабавить усопшего, подарил ему эту смешную вещицу, но никто и представить себе не мог, что через время эта самая обезьяна будет столь сюрреалистично указывать глиняным черепом точно на реальный череп её хозяина.

Ещё одна изначально неверно выбранная жизненная цель. Человек может всю жизнь гнаться за миражами, а на выходе иметь даже не «о», а минус.

Смотрю на обезьяну и всем нутром своим понимаю, что кто-то невидимый и безпощадный, укрывшийся за глиняной фигуркой животного, глумится над человеком, жизнь которого, реально «спущена им в унитаз». А тех, кто сегодня стоит у гроба они с обезьянкой «ещё посчитают». Даже не сомневайтесь, дайте только срок.

Читать еще о. Александра.