Объезжал я храмы наши намедни, чтобы развесить там объявления. В Знаменском соборе хотел приложиться к мощам преп. Серафима, там у нас есть крошечная частичка в ковчеге-мощевике. И день как раз был Серафимов. Так нет же: вокруг ковчега натянута ленточка и внутри нее с безразличным видом старушка шевелит по полу шваброй. То есть нигде не моют, а вот она именно здесь моет. Я подхожу:
- Можно я к мощам Серафима приложусь?
Она поворачивается, смотрит на меня как девушка, оставленная мною много лет назад, и вдруг безучастно взмахнув рукою, показывает в никуда и говорит:
- Идите куда-нибудь туда.

Я не унимаюсь:
- Понимаете, сегодня праздник, мне бы к преподобному Серафиму…
Она продолжает смотреть сквозь меня и, словно бы обернувшись в свою юность и жалея, что я не вернулся много лет назад, когда она была еще молода и привлекательна, опять, будто много раз репетировала это последнее расставание со мной, снова безучастно показывает рукой на дальний угол:
- Туда, туда идите…
Я ловко нырнул под ленточку, сделал два шага и приложился к мощам, вынырнул и благодарно ей улыбнулся.
Она опустила голову как васнецовская Аленушка и сказала замогильно:
- Будет ли из этого какой прок?
Я весело кивнул ей:
- Будет, непременно будет.
В храме Свято-Троицкого монастыря меня встретили бабушки жующие ладан и живо обсуждающие какой именно нужно жевать. В углу какая-то старушка читала акафист, а мне нужно было приложиться к иконе-мощевику преподобномученицы вел кн. Елисаветы. Как только я стал пересекать храм, она стала читать все тише и тише, и когда я приблизился, стала читать шепотом, прикрыв рот рукою. И только когда я стал выходить, ее голос снова окреп и уже по выходе моем звучал в полную силу.
В Крестовоздвиженском старушка на вахте безучастно показала мне на издательский отдел епархии и сказала:
- Да, это вам в Роспечать.
Мне стало весело, но веселость мою оборвали в Михайлоархангельском храме. Во дворе утоптанный снег подметали двое бородатых. Я на них и не обратил внимания, заметил только, что один был рыжим: рыжими были его борода, волосы, шапка и старая куртка. Другой был весь какой-то черный. Черными была борода, длинные волосы, шапка и зипун с валенками. Я подошел к двери храма, снял шапку, перекрестился. Вдруг тяжелая ладонь легла мне на плечо:
- Что, ты брат, не здороваешься, зазнался?
Я посмотрел на рыжего, я видел его первый раз в жизни. Мысленно снял бороду и усы, потом шапку, причесал и почистил зубы. Нет, не знаю. Да и кто мог забыть этот чудесный рот, в котором зубы торчали в разные стороны как развалины Карфагена. На некоторых красовались остатки коронок из желтого и белого металлов. Нет этого не смог бы забыть никто, даже его старушка мама. А возлюбленная, его возлюбленная, теперь, наверное, уже зрелая дама, молится о нем где-нибудь в небольшой церквушке, прибирая огарки свечей и вытирая пол. Помоет-помоет да и вздохнет. Но здесь не было его невесты и даже мамы. Я не знал этого человека и поэтому начал бормотать что-то дешево-интеллигентское:
- Понимаете, я забегался, устал, никого уже не замечаю, Вы меня простите, что я … Мне бы в храм.
Он посмотрел на меня тяжело и презрительно:
- Значит, забегался, не узнаешь, значит. Ты это брось.
Тяжел был его взгляд, тяжел и не промокаем. Он посмотрел на меня как совесть всего мира и сказал с обидой:
- Да, ладно я, но ты хотя бы с Сашкой, с Сашкой-то поздоровайся.
Я посмотрел на второго - черного и тоже мысленно попытался узнать его. Но нет, мы не встречались. На всякий случай я осклабился:
- Здравствуйте, Александр. Вы меня простите.
Черный стоял, опершись о метлу, как вольный стрелок о свое длинное стрелецкое ружье. Казалось, что он не простил, и что как только я отвернусь, он выстрелит из своей метлы, и я увижу, как пуля разнесет мои мозги о храмовую дверь прямо перед моим лицом. Но я отвернулся и шагнул в храм. Со мной постоянно происходят какие-то истории и совершенно незнакомые люди вовлекают меня в свою жизнь. Если бы кто-нибудь посторонний проехал по тюменским храмам со мной в этот день, он подумал бы что все время идет общение сумасшедших людей. Но храм - это лечебница, а в ней здорового не ищи. Здесь может быть нет любви и смысла, зато есть Христос.

ЖЖ Мирона