Рассылка от партнеров

 27 ноября Священный Синод Константинопольского Патриархата принял решение о канонизации старца Порфирия (Байрактариса) Кавсокаливита (7 февраля 1906 года–2 декабря 1991 года).

Установлен день памяти прп. Порфирия - 2 декабря.

Прославление прп. Порфирия в лике святых состоялось 1 декабря.

Преподобный старец Порфирий Кавсокаливит (в миру Евангелос Баирактарис) родился в 1906 году от благочестивых и очень бедных родителей на острове Эвия. Прочитав житие святого Иоанна Каливита, Евангелос так вдохновился святой жизнью преподобного, что решил подражать ему. В 12-летнем возрасте он уехал на гору Афон.

В 22 года сильно заболел и был отправлен в монастырь святого Харлампия, где был исцелен.

Позже встретился с архиепископом Синайским Порфирием, который восхитился небесными дарами молодого монаха так, что рукоположил его в сан пресвитера и нарек имя Порфирий.

В 1940 году иерей Порфирий приехал в Афины, где был назначен приходским священником в церкви Святого Герасима. 33 года он служил Богу и людям. За это время Порфирий помог тысячам людей обрести душевный мир, по благодати Божией исцелил от многих болезней.

Старец смиренно скончался в своей келии на горе Афон, 2 декабря 1991 года. Незадолго до смерти он узнал о своей скорой кончине и хотел умереть смиренно, вдали от мира.

Духовные дары отца Порфирия кажутся невероятными в наше рациональное время. Его восприимчивость ко всему окружающему была сверхъестественной по сравнению с нашим падшим состоянием. Он понимал язык птиц, мог внутренними очами созерцать самые недра земли, бездны морские и недосягаемые космические пространства. Он видел залежи угля и нефти, он видел древние города, погребенные под землей, видел древние события так, как будто он являлся непосредственным свидетелем их, видел ангелов и нечистых духов, видел саму душу человека. От его прикосновения люди исцелялись, хотя сам он всю жизнь болел и никогда не просил Господа о том, чтобы самому быть исцеленным. Он никогда не искал ничего для себя, но только для славы Божией и пользы ближнего. Кроткий и смиренный, отец Порфирий с годами только приумножал в себе эти благодатные дары, никогда не приписывая их себе, но только Богу.

  

 

 

 

 

Благодарю Бога, давшего мне много болезней…. Час­то я говорю Ему: «Христе мой, любовь Твоя без­гранична!» То, что я живу, — это чудо. Среди моих болезней есть и рак... У меня - рак гипофиза. Там образовалась опу­холь, которая растет и давит на зрительный нерв. По­этому теперь я уже не вижу.

 

Болит все и страшно… Но я мо­люсь, с терпением подъемля Крест Христов. Видите, какой у меня язык? Он увеличился, он был не таким. Это тоже от рака, который в голове. И чем дальше, тем хуже. Он еще увеличится, и мне будет трудно говорить. Очень сильная боль, я страдаю, но болезнь моя пре­красна. Я воспринимаю ее как любовь Христову. При­хожу в умиление и благодарю Бога. Это за грехи мои. Я грешен, и Бог пытается очистить меня.

 

Когда мне было шестнадцать лет, я просил Бога дать мне тяжелую болезнь, рак, чтобы мне страдать ра­ди любви Его и прославлять Его в страданиях. Долго я  так молился. Но мой старец сказал мне, что это эгоизм и что так я принуждаю Бога. Бог знает, что делать. Тогда я перестал так молиться. Но вы видите, что Бог не забыл моего прошения и послал мне такое благодея­ние после стольких лет!

  

Сейчас я не прошу Бога взять то, о чем я Его про­сил. Я радуюсь тому, что у меня есть, чтобы по великой моей любви приобщиться к Его страданиям. Бог воспи­тывает меня. Господь, кого любит, того наказывает (Евр. 12, 6). Моя болезнь — это особое благоволение Божие, которое призывает меня войти в таинство Его любви и при помощи Его благодати постараться отве­тить на Его любовь.

 

Но я чувствую себя недостойным. Вы скажете мне: «Разве все то, что открывает тебе Бог, не делает тебя достойным?» Это меня осуждает. Потому что это явле­ния благодати Божией. Ничего моего тут нет. Бог дал мне много даров, но я не сделал ничего в ответ, оказал­ся недостойным. Но усилий я не оставлял ни на мгно­вение. Возможно, Бог подаст мне Свою помощь, чтобы я предался Его любви.

 

 

Поэтому я и не молюсь, чтобы Бог сделал меня здо­ровым. Я молюсь, чтобы Он сделал меня благим. Я уве­рен, что Бог знает, что мне больно. Но я молюсь о своей душе, чтобы Он простил мне мои согрешения. Лекарств я не принимаю, на обследования не хожу, на операцию не соглашусь. Я предоставлю Богу управить это Единст­венное, что я делаю, так это стараюсь стать хорошим. Об этом молитесь за меня. Благодать Бога помогает мне.

 

 Я стараюсь предаться Христу, приблизиться к Нему, соединиться с Ним. Этого желаю я, но не достиг, гово­рю это не по смирению. Но не теряю дерзновения, не опускаю рук. Молюсь, чтобы Бог простил мне мои гре­хи. Я от многих слышал: «Я не могу молиться». Такого у меня не было. Такое со мной было лишь в тот день, когда на Афоне я совершил преслушание.

 

Мне не важно, сколько я проживу и проживу ли. Я оставил это на любовь Божию....Часто человек не хочет помнить о смерти, потому что хочет жить. Это, с одной стороны, признак бессмертия души. Однако живем ли или умираем, — всегда Господни (Рим. 14, 8).

 

Смерть — это мост, который приведет нас ко Христу. Лишь только закроем мы свои глаза, как сразу откро­ем их в вечности. Предстанем Христу. В иной жизни мы будем более явственно жить благодатью Божией.

 

 

 

 

 

            Я предвкушаю великую радость от одной мысли, что встречу Господа

 

 

Один раз я достиг смерти… От лекарства, ко­торое мне ввели в больнице при операции на глаз, кото­рый я все же потерял, у меня произошло кровоизлияние в желудок. Тогда я жил в хижинке, монастырь еще не был построен. От истощения я не мог понять, ночь сей­час или день. Я дошел до смерти, но все-таки жил... Очень похудел. У меня пропал аппетит. Три месяца я жил, вкушая по три ложки молока в день. Спасла меня коза!

 

Это было в 1983 г….

Я жил с мыслью об исходе. Я ощущал великую ра­дость от той мысли, что встречу Господа. У меня было глубокое чувство присутствия Божия. И тогда Бог вос­хотел меня укрепить и утешить очень благословенным образом. Каждый раз, когда я чувствовал, что вот-вот выйдет моя душа, я видел на небе звездочку, которая ярко вспыхивала, рассыпая вокруг себя приятнейшие лучи.

 

Звезда было яркой и очень приятной. Она была так прекрасна! Ее свет был очень приятнейшим. У нее был цвет моря, небесно-синий, как у драгоценного кам­ня, алмаза. Сколько бы раз я ее ни видел, она наполня­ла меня утешением и радостью, потому что я ощущал, что внутри этой звезды была вся Церковь, Триединый Бог, Божия Матерь, ангелы и святые.

 

У меня было чувство, что там внутри были все мои родственники, души всех любимых мною людей, моих старцев. Я ве­рил, что если бы ушел из этой жизни, то пошел бы ту­да, на звезду. Пошел бы по любви Божией, а не за свои добродетели. Я хотел верить, что Бог, Который любит меня, показывает это мне, чтобы сказать: «Я жду тебя!»

 

 

Я не хотел думать об аде, о мытарствах.Я не по­мнил своих грехов, хотя у меня их много. Я оставил их. Я помнил только любовь Божию и радовался. И мо­лился: «Ради любви Твоей, Боже мой, быть бы и мне там. Но если за свои грехи я должен пойти в ад, то пусть Твоя любовь поместит меня туда, куда пожелает. Быть бы мне только с Тобой». Столько лет я прожил в пустыне с любовью ко Христу.

 

 

 Я говорил себе: «Если пойдешь на небо и Бог спросит тебя: Друг! Как ты во­шел сюда не в брачной одежде? (Мф. 22,12). Что те­бе здесь нужно?» — то я скажу Ему: «Что пожелаешь. Господи мой, чего пожелает Твоя любовь, куда поже­лает Твоя любовь, туда пусть и поместит меня. Я пре­даю себя Твоей любви. Если хочешь отправить меня в ад, отправь, лишь бы не потерять Твою любовь!»

 

У меня было чувство своей греховности, поэтому я все время про себя повторял молитву преподобного Си­меона Нового Богослова:

 

Вем, Спасе, яко иный, Якоже аз, не прегреши Тебе, Ниже содея деяния, Яже аз содеях. Но сие паки вем, Яко не величество прегрешений,

Ни грехов множество Превосходит Бога моего Многое долготерпение И человеколюбие крайнее…

 

То, что говорит молитва, — это не наши слова. Мы не можем помыслить и высказать таких слов. Это написали святые. Но в написанное святыми пусть уг­лубляется наша душа, ощущает это и живет этим. Мне нравится и продолжение молитвы:

 

Не таится Тебе, Боже мой, Творче мой. Избавителю мой. Ниже капля слезная. Ниже капля часть некая. Несоделанное мое Видесте очи Твои; В книзе же Твоей И еще несодеянная Написана Тебе суть. Виждь смирение мое, Виждь труд мой елик, И грехи вся Остави ми, Боже всяческих….

 

Я все время с жаждой повторял эту молитву, что­бы уйти с этими помыслами. Чем больше я ее повторял, тем больше там, вверху, в безграничном пространстве, виднелась эта звезда, мое утешение. Она приходила во все дни, когда я болел.

 

И когда она приходила, парила душа моя, и я говорил в себе: «Пришла моя звезда!» Я ощущал, как она влечет меня прийти к ней, уйдя с зем­ли. Я чувствовал великую радость, когда видел ее. Я не хотел думать о своих грехах, я говорил вам, потому что они вывели бы меня из этого таинства.

 

Только один раз, один лишь раз я почувствовал, что она пуста, она не светилась, в ней ничего не было. Я понял: это от вра­га. Я презрел это, перевел свое внимание в другую сто­рону, стал говорить с сестрой о делах. Скоро я снова увидел, как она засияла ярко. Радость снова живой струей влилась в меня.

 

Все это время во всем моем теле я чувствовал.... страшные боли. Люди видели, что я умираю! Я же, непротив, предал себя люб­ви Божией. Я не молился, чтобы Он освободил меня от боли. Мое горячее желание заключалось в том, чтобы Он помиловал меня. Я положился на Него и ждал, что­бы подействовала Его благодать. 

Я не боялся смерти. Я бы пошел ко Христу. Как я вам сказал, я все время повторял эту молитву преподобного Симеона Нового Богослова, но не корысти ради, не для того, чтобы Он дал мне здоровье. Я чувствовал каждое ее слово.

 

 

 

 

 

Болезни приносят огромную пользу душе, нужно лишь терпеть их без ропота и благодарить Бога, прося Его ми­лости. Когда заболеем, то дело не в том, чтобы не при­нимать лекарств или поехать помолиться святому Некта­рию. Мы должны знать понять, что болезнь - это таинство, более того, это возможность для нас броситься   в благодать Божию...

 

 

В этом заключается само - таинство. Остально­му "нас научит благодать, то есть тому, каким образом это сделать, как предать себя Христу. Как предать? А вот так! Мы презираем болезнь, не думаем о ней; а думаем о Христе спокойно, помышляем просто, неза­метно, бескорыстно, и Бог сделает Свое чудо на пользу нашей душе. Как говорим за Божественной литургией: Весь живот наш Христу Богу предадим…

 

 

Но мы должны сделать усилие, чтобы презирать болезнь. Нужно перебороть себя... Если мы этого от всей души не хотим, то трудно, почти невозможно сказать самому себе: «Я больше не обращаю внимания на болезнь». И хотя мы думаем, что презираем ее, что не придаем ей значения, мы все-таки придаем ей значе­ние, все время думаем о ней и не можем находиться в спокойном состоянии. И я вам докажу, что здесь у нас ошибка. Мы гово­рим:

 

 «Верю, что Бог исцелит меня. Я не принимаю ле­карств. Я сделаю так: всю ночь не буду спать и буду просить Его об этом. И услышит меня Бог».

 

Мы мо­лимся всю ночь, просим, молим, ищем, взываем, при­нуждаем Бога и всех святых сделать нас здоровыми. Мы принуждаем их день и ночь. Бежим то туда, то сюда. Но разве всем этим мы не показываем, что мы не презрели болезнь? Чем больше мы настаиваем и принуждаем святых и Бога исцелить нас, тем больше мы придаем своей болезни значения.

 

 Чем больше мы пытаемся ее изгнать, тем больше мы живем ею. По­этому ничего и не происходит. У нас складывается впе­чатление, что обязательно произойдет чудо. Но в дей­ствительности мы не верим в чудо, поэтому и не вы­здоравливаем.

 

 

Мы молимся, не принимаем лекарств, но не можем успокоиться, поэтому чуда и не происходит. Но ты ска­жешь: «Я ведь не принимал лекарств, как же я не ве­рю?» Но все же внутри нас, в глубине сидит сомнение и страх, мы думаем: «Разве это может произойти?»

 

Понимаете, все дело в страхе, который внутри нас?! Нас убивает не боль, а наш собственный страх боли! Вы должны этот страх перебороть, или он убьет нас...

 

 Здесь действует слово Писания:

 

Если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что произошло со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, — будет (Мф. 21, 21).

 

Когда вера настоящая, тогда она действует незави­симо от того, принимаешь ты лекарства или нет. И че­рез врачей и лекарства действует Бог:

 

 

Оказывай уважение врачу, ведь ты нуждаешься в нем, а кроме того, Господь создал его. Господь создал из земли врачевства, и благоразум­ный человек не будет пренебрегать ими. И дай мес­то врачу, ибо и егосоздал Господь, и да не удаляет­ся он от тебя, ибо он нужен (Сир. 38,1, 4,12).

 

 

Глубина этого таинства заключается в вере, в вере без рас­суждения, спокойной, простои и бесхитростной. В благостыни и в простоте сердца (Прем. 1,1). Усилием, порывом и понужде­нием этого нельзя добиться... Понуждение может делать какой-нибудь факир, хоть это слово и режет слух. Бу­дем верить в то, что Бог очень сильно любит нас и хо­чет, чтобы мы стали Его. Поэтому Он и попускает бо­лезни, пока мы с доверием не предадим Ему себя.

 

 

Возлюбим Христа, и все изменится в нашей жиз­ни. Не будем Его любить с той целью, чтобы получить воздаяние, например здоровье. Но будем любить Его с жаждой, из благодарности, не думая ни о чем, кроме Божественной любви. Не будем молиться корысти ра­ди и говорить Богу: «Пошли такому-то здоровье, что­бы он приблизился к Тебе». Это неправильно — ука­зывать Богу, как Ему надо поступать. Как мы скажем Богу: «Сделай меня здоровым»? Что мы можем пове­дать Тому, Кто знает всё? Мы будем молиться, но Бог может не захотеть нас послушать.

Как-то давно один человек спросил меня:

 

 

—        Когда я выздоровею?

—        А если ты говоришь: «Когда я стану здоро­вым?» — то не станешь здоровым никогда. Это непра­вильно — просить Бога о таких вещах. Ты с волнени­ем просишь Бога забрать у тебя болезнь, но тогда ока еще больше сжимает тебя в своих объятиях. Не надо нам молиться об этом. Даже и не молись об этом.

 

 

Он испугался и сказал:

 

 

—        Не молиться?

—        Упаси тебя Бог! — говорю ему. — Ты, конеч­но, молись много, но о том, чтобы Бог простил твои грехи и дал тебе силы полюбить Его и предать Ему се­бя. Потому что, чем больше ты просишь, чтобы бо­лезнь ушла, тем больше она прилипает к тебе, обнима­ет, сжимает в своих объятиях и не отпускает тебя. Ес­ли, конечно, как человек ты почувствуешь внутреннее затруднение и немощь, тогда смиренно попроси Госпо­да забрать у тебя болезнь...

 

 

 

Любовь к Богу выражается прежде всего во внимательности к своему внутреннему устроению

 

 

 

Как-то раз я попал на одну встречу, где Геронда начал говорить о нашей жизни. Мне тоже посчастливилось слышать его слова. Вот что он сказал:

 

- «Наша жизнь определяется нашим устроением души... Чего мы хотим, и как мы хотим, так мы можем и жить. Для того, чтобы осуществить наши желания не существует трудностей и преград. Тем не менее, не может  быть и оправданий. Мы должны жить по Богу, и это в наших силах. Пост – это правильная дорога жизни. Пост никому ничем не грозит… От него не бывает никакого вреда. Я очень хорошо знаю, что от поста еще никто никогда не заболел».

 

Человек заболевает тогда, когда начинает биться с людьми и обстоятельствами. Все что Геронда нам говорил, он подтверждал своей собственной жизнью.

 

 

 

 

 

Имейте непрестанную память Божию. Так ваш ум приобретет гибкость. Гибкость ума приходит от трезвения. Внимательность к своему внутреннему усвоению

— это любовь к Богу. Оно состоит в том, чтобы всегда иметь в своем уме и сердце Христа, даже если занимаешься другими делами.

 

Требуется лю­бовь ко Христу, жажда. Память Божию приобретайте при помощи молитвы Господи Иисусе Христе, поми­луй мя, церковных молитв, песнопений, воспоминаний о действиях Божиих и отрывков из Священного Писа­ния и из других духовных книг. Для этого, конечно, не­обходимо благое произволение. По принуждению это­го не бывает, но главным образом по действию Боже­ственной благодати. Но Божественной благодати необ­ходимы условия — любовь и смирение…

 

 

 

 

 

 

Когда обретешь Христа, то тебе будет всего достаточно: больше ты ничего не хочешь, ты успокаиваешь­ся, становишься другим человеком. Ты живешь везде, где есть Христос. Живешь среди звезд, живешь в бес­предельном пространстве, на небе с ангелами, со свя­тыми, на земле с людьми, с растениями, с животны­ми — со всем, что есть в мире. Где есть любовь ко Христу, там исчезает одиночество. Тогда человек ста­новится умиротворенным, исполненным радости: ни то­ски, ни ё, ни давления, ни стресса, ни угрюмос­ти, ни мучении.

 

 

Христос во всех твоих мыслях, во всех твоих де­лах. Тогда у тебя есть благодать, тогда ты можешь вы­нести все ради Христа. Можешь даже пострадать не­справедливо, перенести несправедливости ради Хрис­та, да еще с радостью; Как страдал Он, так и ты мо­жешь пострадать несправедливо. Ты избрал Христа, чтобы не страдать? Что говорит апостол Павел? Раду­юсь в страданиях моих (Кол. 1, 24).

 

 

Вот в чем заклю­чается наша религия: чтобы душа наша пробудилась и возлюбила Христа, чтобы стала святой, чтобы предава­лась одной лишь Божественной любви. Тогда возлю­бит ее и Он. Когда Христос входит в сердце, жизнь меняется. Христос — это всё.

 

В ком живет Христос, тот пережи­вает нечто невыразимое: святые и сокровенные вещи. Такой человек живет в радости. Это правда. Это переживали подвижники на Святой Горе. Они непре­станно с жаждой шепчут молитву: Господи Иисусе Христе...

 

 

Когда Христос входит в сердце, страсти исчеза­ют. Тогда ты не можешь ни ругаться, ни ненавидеть, ни мстить, не можешь сделать ни того, ни другого... Откуда взяться ненависти, антипатии, осуждению, эгоизму, унынию и стрессу? Царствует Христос и жажда невечернего света. Эта жажда рождает в тебе чувство, что смерть — лишь мост, который ты в ка­кой-то момент перейдешь, чтобы продолжить жизнь Христову.

 

Здесь, на земле, существует одно препятст­вие, поэтому требуется вера… Этим препятствием явля­ется тело, в то время как после телесной смерти вера упраздняется и ты видишь Христа так же, как видишь солнце. В вечности, конечно, эти переживания будут более сильными.

 

 

Заметь, когда ты не живешь со Христом, тогда живешь в тоске, в скорби, в стрессе, в душевной тесноте, про­водишь не ту жизнь. Тогда появляется много аномалий и в организме, которые влияют на тело, деятельность желез внутренней секреции, печени, желчи, поджелу­дочной железы, желудка. Тебе говорят: «Чтобы быть здоровым, пей с утра молоко, съешь яичко, маслица и два-три сухарика». Но если ты живешь правильно, ес­ли возлюбил Христа, то и с одним апельсином и одним яблоком ты в полном порядке.

 

 

Великое лекарство — предать себя ревностному служению Христу. Все исце­ляется, все начинает работать нормально. Любовь Божия все изменяет, все преображает, освящает, исправ­ляет и делает иным.  Душа наша получит великое утешение, если воз­жаждет Христа. Тогда мы не будем заниматься еже­дневными и низкими вещами, а будем заниматься ве­щами духовными и высшими, будем жить в духовном мире.

 

 

Когда живешь в мире духовном, тогда живешь в иной реальности, ином мире, которым наслаждается и которого жаждет твоя душа. Но ты не бесчувственен и неравнодушен и к человеку, погрязшему в грех… Наоборот, ты сострадаешь еще глубже, ты же­лаешь, чтобы и он обрел спасение, свет и святость, что­бы все вошли в Церковь!

 

 

 

 

 

 

 

 

Геронда не отвергал лекарства, но не придавал им большого значения в деле лечения больного. Однажды он спросил меня:

 

- «Что такое лекарство?» Я ответил:

- «Некий химический состав, который мы принимаем чтобы выздороветь». Он не был удовлетворен моим ответом:

- «Скажи мне, что такое лекарство? Само это слово тебе ни о чем не говорит?» Я не нашелся, что сказать ему в ответ. Тогда Геронда продолжил:

- «Лекарство, чадо мое, означает яд… (В греческом это одно и то же слово: фармако) Не думай, что лекарства всегда идут только лишь на пользу. Они еще и вредят. Почему мы принимаем лекарства? Потому что болеем. А почему мы болеем? Потому что нервничаем. А почему мы нервничаем? Потому что грешим. Но если мы позволим Христу вселиться в нашу душу, тогда отбегает грех, отбегает нервозность, отбегает болезнь, и мы выбрасываем лекарства»…

 

 

Такое мнение Старца показалось мне необычайно простым и полезным. Отец Порфирий, подобно духовному буру, начиная с поверхности доходил до страшных глубин в последовательном установлении причин касающихся серьезнейших вещей: оставления лекарств, болезней, расстройств, греха, отсутствия Христа в наших душах.

 

 

 

В другой раз Геронда спросил меня о нашем общем знакомом. Я ответил:

- Геронда, по ночам у него бессонница, и, чтобы уснуть, он вынужден принимать иной раз stedon, а иной раз tranxen.

- Передай ему, - сказал Геронда, - пусть он заедет сюда, ко мне, или же пусть позвонит по телефону.

 

 

 

Одной сестре Геронда сказал:

 

- «Женщины, которые ревнуют своих мужей, очень часто заболевают раком. По этой причине заболевают даже жены священников. Причиной всех болезней являются раздражительность и нервозность. Они провоцируют образование даже камней в почках».

 

 

 

 

 

- Геронда, я часто принимаю лекарства. А вы, насколько мне известно, не пьете даже кофе.

- Я тебе уже об этом как-то рассказывал. Когда христианин с полным доверием предает себя Господу, то Он ниспосылает мир и покой и в тело человека, в его внутренности. В результате чего внутренние органы и железы начинают нормально функционировать, и мы освобождаясь от того, что нас ранее беспокоило, снова обретаем здоровье.

 

 

Потому что грех, раздражительность и эгоизм ведут то к перевозбуждению, то к угнетению организма, следствием этого является появление болезней. Организм – саморегулирующаяся система. Он сам знает правильный средний путь, и стремится к тишине и покою.

 

Смотри: когда у меня была язва, врач дал мне одно лекарство, оно называлось zantac. Как только я его принял, боль тут же утихла.

 

- Вот как, - говорю я себе, - Что-то не то… Это не хорошо… Значит, это лекарство где-то в другом месте нанесет вред организму!

 

И больше я его не принимал, предпочитая лучше терпеть боль.

 

 

 

 

 

 

Сколь серьезным не было бы телесное заболевание, Геронда прежде всего указывал на болезнь души. Многие из приходящих к отцу Порфирию больных настойчиво просили его помолиться только лишь об избавлении их от телесного недуга. У них не хватало терпения переносить свои немощи.

 

Такие люди полагали, что если они не поправятся, и болезнь примет затяжной характер, то это поколеблет их веру во Христа и в конце концов приведет их и к душевному расстройству. Тем не менее, как говорил Геронда, все бывало наоборот: неосознанная ими болезнь души, грех, омрачал их взор и они не замечали высшего вразумляющего значения их телесного недуга, который попустила им любовь Божия. Геронда знал, что если он будет молиться только об их телесном здравии, то он им не поможет, потому что в своей основе они так и останутся не исцеленными. Тем самым Геронда всегда старался соединить лечение тела с лечением души.

 

 

Я слышал, как один христианин, врач-психиатр выступая на религиозном собрании сказал:

 

- Я, как психиатр, являюсь врачом не человеческой души, но его нервной системы…. Хотите, я разъясню подробнее? Душевно больным человеком является только нераскаянный грешник, потому что душа заболевает только тогда, когда человек совершает грехи и не кается. Только Христос является врачом душ человеческих.

 

Но, по благодати Божией, и святые обладают ведением душ. Они познают как свою душу, так и души других. Не достигший святости, страстный человек, который не обладает ведением ни своей души ни душ других людей, может ли быть врачом душ? Христос, и по благодати Христовой святые Его, которым под силу труднейшее – исцеление души, могут справиться и с куда более «легкой» задачей, и исцелить тело, если его здравие пойдет на пользу душе.

 

Телесные немощи стоят на службе многим и различным намерениям неизреченной любви Божией. Здесь уместно вспомнить примитивное простонародное мнение, что болезнь это – наказание Божие за грехи, а здоровье – награда за добродетели. Но в действительности может быть совсем наоборот.

 

Так весьма многие святые бывают отягчены многими телесными недугами, и многие люди живущие во грехе и далекие от покаяния никогда не болеют. Конечно, никто не отрицает, что разбитая греховными страстями душа является плодородной почвой для развития многих телесных недугов, и наоборот; умиротворенная, преисполненная божественным умилением душа создает необходимые предпосылки как для своего собственного исцеления, так и для телесного здравия.

 

Тем не менее, здоровье каждого человека, которое как морская волна, то приходит, то уходит, служит педагогическим целям Божиим, скрытый от нас, но открытым святым Его.

 

  

 

 

 

В тот вечер я находился в келье Старца в Каллисии. Мы беседовали о болезнях, и отец Порфирий говорил мне о том, что причиной болезней может быть и грех и сатанинское воздействие. Чтобы я лучше это усвоил, он рассказал мне следующую историю:

 

 

«Однажды ко мне пришла женщина в полном отчаянии. Она буквально умирала от горя. Причиной этого был ее муж, который, по ее словам, страдал астмой. Она его жалела, ни ничем не могла ему помочь, и от этого сильно страдала. Но я увидел все это в ином свете.

 

- «Я помогу тебе, - сказал я, - если ты согласишься делать то, что я буду тебе говорить».

 

- «Я сделаю все, что вы мне скажете», - ответила она. Тогда я говорю:

 

- «И так, возвращайся к себе домой. Ты пройдешь через парадное крыльцо и пройдешь в комнату, где лежит твой больной муж. Побудь с ним немного, и посмотри, что он будет делать. Затем встань, и скажи ему:

 

- «Я хочу ненадолго пойти на рынок кое-что купить». Однако на рынок не ходи, выйди через парадное крыльцо, обойди вокруг дома, и зайди с черного хода в кухню, которая граничит с комнатой твоего мужа. Но будь осторожна, чтобы он тебя не обнаружил. Побудь там примерно с час, и прислушивайся к тому, что будет делать твой супруг. Затем снова обойди вокруг дома и прямо пройди в его комнату. Там снова обрати внимание на то, что он будет делать когда тебя увидит».

 

 

Женщина поступила так, как я ей велел. На следующий день она зашла ко мне снова.

- «Ну что?» - спросил я ее.

-  «Как только я вошла через парадное крыльцо вошла в комнату моего мужа, - начала она, - он начал сильно кашлять, плевать на пол и жаловаться на то, что и его не люблю, совсем его не жалею, оставляю его одного, наедине с его недугом. Затем я сказала ему, что на часок отойду на рынок. Начался новый приступ кашля и новые жалобы. Обогнув дом, пройдя на кухню и прислушавшись, я обнаружила, что в комнате моего мужа царит полнейшая тишина. Прошел час, и я снова зашла к нему. Как только я открыла дверь, и он меня увидел, начался новый приступ кашля и жалобы, что целый час пока меня не было он не мог справиться с кашлем, звал на помощь, и чуть было не помер всеми покинутый».

 

- «Теперь ты поняла, что происходит?», - спросил я ее.

 

- «У меня все смешалось, - ответили она, - я не знаю, что и думать».

 

- «Я тебе все объясню, - сказал я. – В твоем муже сидит бес. Я это увидел когда ты вчера пришла ко мне. Бес навел на твоего мужа астму, чтобы с ее помощью расправиться с тобой. Будучи очень чутким и легко ранимым человеком ты, видя его страдания и слыша его жалобы будто бы ты совсем о нем не беспокоишься, из-за своих переживаний совсем высохла. Однако твой муж вовсе не выглядит обеспокоенным. Он кашляет, плюется и сетует только тогда, когда ты находишься рядом с ним, потому что этот удар направлен на тебя. Как только ты уходишь, он успокаивается».

 

Женщина смотрела на меня во все глаза, и потихоньку до ее сознания стал доходить смысл происходящего. Я сказал как сражаться с врагом, и что надо сделать, чтобы и она и ее муж смогли избавиться от демона. Она послушалась меня, и сейчас жизнь у нее в семье стала лучше».

 

На меня произвели глубокое впечатление с одной стороны человеконенавистническое коварство врага, а с другой – необыкновенная прозорливость Старца и успех его лечения. На мой вопрос:

 

- «Геронда, эта астма была психологической. То есть мнимой?» он ответил:

 

 - «Нет, это была настоящая естественная астма, но причиной ее возникновения был дьявол. Он использовал ее в качестве орудия убийства бедной женщины».

 

 

 

Если вы живете в добре, то зло вам не причинит вреда! Чем оно сможет вам повредить? Ведь добро непобедимо…

 

Если вы живете в добре, то зло вам не причинит вреда! Чем оно сможет вам повредить? Ведь добро непобедимо…И наоборот, если вы не живете Богом, то зло охватит вас: вас охватит лень, уныние, вы будете мучиться…

 

Тем не менее, если вы в ком-то види­те лень, то у человека душа не в порядке. Мы часто, ви­дя человека спокойного; молчаливого, не такого, как все, говорим: «Очень хороший человек, святой чело­век». Но человек может быть и ленивым. Ленивые, не­радивые, праздные - неправы пред Богом.

 

 

Невнимательность — это очень плохо. Это самое плохое, что может быть. А тем более леность — это болезнь, это грех. Бог не хочет, чтобы мы были ленивыми. Будете жить нера­диво?

 

- «Забыл это сделать, закрыть, например, дверь, когда вышел из комнаты».

 - Что значит «забыл»?! -  Помните! Научитесь быть внимательными!

 

 

В то время как вели­кое усердие, движение, труд, деятельность — это доб­родетель. Телесный труд — это борьба, духовная борьба. Доколе будете невнимательными, дотоле буде­те мучиться. Напротив, чем более благоговейными и внимательными будете, тем более счастливыми.

 

 

На Святой Горе у меня в каливе в двери была ста­рая щеколда. Ее нужно было подвинуть, чтобы от­крыть дверь. Но щеколда производила сильный шум. Каждый раз, когда приходил человек, щеколда делала так: «Кра - ак!» Щелчок был слышен за сто метров! Люди не могли открывать без шума... Хотя было легко открыть бесшумно, я им показывал, и они пробовали, но все равно производили шум.

 

 

Эти вещи кажутся простыми, но они очень важные – определяющие жизнь – они связаны со всей нашей жизнью. Чем больше приближаетесь к Бо­гу, тем больше будьте внимательными во всех вещах и в духовных. Внимая своей душе, вы по благодати Бо­жией становитесь более разумными.

 

 

Бывало ли так, чтобы вы работали в своей жизни без помыслов?! Но это возможно! -  Тогда вы не делаете ошибок. Благодать Божия вас покрывает. Христианин не должен быть ленивым, не должен дремать. Христианин, куда бы ни направлялся, дол­жен болеть сердцем в молитве, в богомыслии. И действитель­но, христианин, любящий Бога, может оторваться своей мыс­лью от земли и парить в духовном пространстве, парить среди звезд, в безграничности, в та­инстве, в вечности, в Боге.

 

Это, поистине, будет возвышенным. Пусть молится и чувствует, что становится богом по благодати. Пусть станет пушинкой и оторвется своей мыс­лью от земли. Ведь мысль — это не просто фантазия, это реальное бытие. «Оторваться своей мыс­лью от земли  и па­рить в духовном» — это не фантазия, это действительность, это не мечта.

 

 

Тем не менее, христианин не парит в облаках, как мы часто понимаем. Он воспринимает действительность и живет в реальной жизни, а не убегает от нее... Читаемое в Евангелии, у отцов он усваивает, учится применять это в реальной жизни – в быту… Как? Он входит в тонкости поучений, усвояет их в жизни, делает своим опытом. Тогда он начинает чутко воспринимать об­ращение Божие к себе и сможет ответить.

 

 

  

 

 

В то время, когда мы предаемся Христу, тогда духовный наш организм приходит в мирное устроение, в результате чего все органы и железы начинают функционировать естественным образом. Все они зависят от нашего устроения. Тогда-то мы выздоравливаем, перестаем страдать… Так бывает и в случае рака: если возложим заботу на Бога, и ду­ша наша успокоится, тогда и Божественная благодать вкупе с этим миром может подействовать так, что уйдет и рак, и все остальное.

 

Если вы не знаете, например, язва желудка возникает из-за невроза. Поскольку симпатическая нервная система ис­пытывает давление, сжимается, страдает, то образует­ся язва. Раз, два, три, сжатие, сдавливание, еще раз, еще раз, стресс один, стресс – стресс - стресс, и – хлоп... - Язва! Так и возникает или язва - или рак, оба они зависят от нервов. Когда в нашей душе путаница, то это оказывает влияние на тело, и здоровье подрывается.

 

Совершенным поступком было бы вообще не молиться о своем здо­ровье. Молиться, но не о том, чтобы выздороветь, а что­бы стать хорошими. И я желаю себе самому именно этого, говорю вам. Слышите?

 

Не именно стать такими-то добрыми, то есть добродетельными, «чтобы стать такими-то и таки­ми-то», но нужно молиться, чтобы стяжать Божественную ревность, чтобы с верой предавать себя любви Божией, - так нужно больше молиться о своей душе. Будем желать, чтобы наша ду­ша была соединена вместе со всеми нашими ближними, со всеми во Христе братьями с Телом Церкви, главой Которой является Христос.

 

 

И я тоже простираю руки и молюсь о всех. Перед святым Потиром, когда причащаюсь, я открываю ду­шу, чтобы она приняла Господа, преклоняю голову и молюсь о вас, об одном, о другом, обо всей Церкви. Так поступайте и вы. Понимаете?

 

 

 

 

 

 

            Не молитесь о своем здоровье. Не просите: «Господи, сделай меня здоро­вым». Нет! Но: Господи Иисусе Христе, помилуй мя — бескорыстно, с любовью, не ожидая ничего. Гос­поди, чего хочет Твоя любовь... Только так действуй­те отныне и впредь, любя Христа и своих братьев. Воз­любите Христа, станьте святыми. Отдайтесь дружбе со Христом, лишь Его любви, лишь Божественной любви.

 

 

Разве со мною происходит не то же самое? Со мною, чувствующим эту ревность, это Богопочитание, разве не происходит искушений болезнью? Но разве я преклоняюсь перед болезнью, перед раком, хоть и чув­ствую дряхлость своего тела? – Нет! Мне не следовало было бы об этой тайне говорить, но моя любовь к вам и ко всему миру не поз­воляет мне молчать…

 

Когда я говорю, мои легкие оста­ются без кислорода, а это большое зло, потому что от этого страдает сердце. Со мной произошло нечто гораздо худшее, чем инфаркт, но я живу…

 

 Разве это не Божие вмешательство? Да, так и я совершаю послушание воле Божией в болезни. Как? - Терплю без ропота и с негодо­ванием на самого себя, потому что никто не чист от скверны (Иов. 14. 4). Я чувствую себя плохо, и дух мой немощствует тоже.

 

 

 

 

 

 

Однажды одного пустынника, с которым я общаюсь, я попросил:

 

—   Помолись обо мне. Я тебя люблю! Окажи и ты мне любовь в молитве, пожалей меня и помолись обо мне, чтобы Бог помиловал меня.

—   Э, ну ты сказал, — отвечает он, — лучше сам молись …

—  Я, — отвечаю ему, — сейчас начинаю сдавать по сравнению с тем, что делал на протяжении стольких лет…

 

Как там говорится в тропаре?

 

Ум остпрупися, те­ло оболезнися, недугует дух, слово изнеможе, житие умертвися, конец при дверех. Темже моя окаянная душе, что сотворииш, егда приидет Судия, испытати твоя? (1 Великий канон преподобного Андрея Критского, 1-й тропарь 9-й песни)

 

Обо мне говорит этот тропарь, в нем я узнаю себя. Я полагаю, что если бы я ни сделал то и это, то сейчас бы не страдал, был бы ближе ко Христу. Я говорю это о себе, неосмотрительном...

 

Если хотите иметь здоровье и жить много лет, по­слушайте, что говорит премудрый Соломон:

 

Начало премудрости страх Господень, и совет святых ра­зум: разумети бо закон, помысла есть благого. Сим бо образом многое поживеши время, и приложатся тебе лета живота твоего (Притч. 9,10—11).

 

 В этом заключена тайна, таинство: приобретем эту премудрость, это ведение, и тогда все будет действовать хорошо, все пойдет своим порядком, и мы будем жить в радости и здоровье.

 

 

 

 

 

            (Это рассказано, когда старец стал восстанавливать свои силы и стал принимать посетителей, после тяжелой болезни…)

 

«Когда я был молод, - сказал он, - то молился Богу, чтобы если Он когда либо попустил мне заболеть, то пусть это будет рак. Ты знаешь, рак — это самая лучшая из всех болезней… Потому что другие недомогания ты не принимаешь всерьёз, надеешься что скоро поправишься, и поэтому, обычно, внутренне ничуть не меняешься.

 

Однако когда ты знаешь, что у тебя рак, тогда говоришь сам себе: «Все кончено! Вот и конец. Теперь нет смысла себя обманывать. Вот, уже я ухожу». Ты прекрасно понимаешь, что люди уже не смогут тебе помочь, ты в одиночестве стоишь пред Богом.

 

Единственная надежда твоя – на Него. Ты хватаешься за эту надежду и спасаешься! После моей неудачной операции на глазе и после применения огромных доз кортизона, я ощутил в голове как бы взрыв. Мне показалось, что мой череп разорвало на мелкие части…

 

 Боль была страшная! Я подумал, что Бог услышал мое старое прошение, и это рак. Но увы… Ты знаешь, я прекратил эту молитву о попущении мне раке после того, как рассказал о ней одному епископу, и он меня упрекнул, сказав, что за этой молитвой кроется эгоизм. Но боль была очень сильной. Это было прекрасно

 

 

 

 

 

 

Внимательно относись к тому, что ты ешь. Не употребляй в пищу те продукты которые, по состоянию здоровья, тебе вредны, и те, которые вызывают полноту. Не залёживайся в кровати, а то снова заболеешь. Двигайся, не сиди на месте, занимайся чем-нибудь, но - в меру.

 

Больше ходи, не слишком быстро, однако и не слишком медленно, избегай подъемов и спусков, как бы малы они ни были. Совершай свои прогулки по ровной местности, не спеша, спокойно, чтобы не переутомляться. Выезжай за город. Я не буду говорить тебе куда - конкретно ходить на прогулки, иди куда тебе нравится, только чтобы это было за Афинами, подальше от выхлопных газов, которые так вредят твоему здоровью. Не выходи на улицу, когда слишком холодно, или слишком жарко.

 

Когда же выходишь на холод, то закрывай нос и рот шарфом, чтобы не вдыхать холодный воздух. А когда жарко, ходи в панаме, чтобы не получить солнечный удар. Будь внимателен, не терзайся душой, и не переживай о том, что будет.

 

 Я знаю, что на работе на тебя никто не давит, и внешне ты выглядишь спокойным, однако внутри сам себя терзаешь: как бы не отстать от других, как бы сделать больше и лучше. Обратил внимание, что сейчас, когда ты на больничном, и уже не первую неделю не ходишь на работу, как ты стал спокоен внутренне?

 

Когда ты перейдешь на другую работу, тогда комплекс неуверенности в завтрешнем дне совсем пройдет. Читай книги святых отцов и молись. Главное - не переживай, тогда ты быстро пойдешь на поправку. Как? - Чем больше ты будешь любить Христа, тем больше будешь радоваться, и тем меньше переживать.

 

 Всё делай с любовью и благодарностью, без перенапрягайся и не суетись. Принимай пока и свои лекарства, но настанет такой день, когда ты их выбросишь.

 

 

Главное - не переживай, тогда ты быстро пойдешь на поправку. Как? - Чем больше ты будешь любить Христа, тем больше будешь радоваться, и тем меньше переживать.

 

 

 

 

 

            Для себя самого Геронда молился только лишь о спасении души. И больше ни о чем! Даже когда он был тяжело болен, когда многочисленные, неизлечимые, мучительные болезни, годами изнуряющие тело Старца, ставили его на ту тонкую грань, которая проходит между жизнью и смертью, даже тогда он не отступал от своего правила!

 

Никогда отец Порфирий ни разу не молился Богу об исцелении своих собственных недугов. Потому что, как он сам утверждал в наших беседах, болезнь – это Божие посещение! И горе тому человеку, которого Он не посетит. Уже теперь он потерян для Бога. Потому что здоровый и богатый оба находятся далеко от дверей Рая! Как богатому, так и здоровому в равной степени угрожает опасность так и не войти внутрь. То есть остаться вне брачного чертога…

 

 

Однако то, чего сам Геронда никогда не делал для самого себя, он просил и ждал от нас, его духовных детей. «Молитесь за меня, - говорил он, - потому что я очень грешен и один, будучи отягощен столькими болезнями, не в силах понести все бремя моих беззаконий. Просите Бога, чтобы Он призрел на меня, и поддержал меня».

 

Однажды застав Старца таким больным, что он был не в силах не только меня поприветствовать, но не мог даже вытереть пот, который от сильной боли выступил у него на лбу, я был вынужден сказать ему:

 

-  «Вы, Геронда, совершили такое великое множество чудес. Насколько мне известно, вы исцеляли неизлечимо больных, даже больных раком. Наконец, вы имеете такое дерзновение к Богу, какое я не знаю, есть ли у кого другого на земле. Почему вы, с вашим дерзновением не умолите Бога избавить вас от этих болезней?»

 

 

- Такого, детка, я не сделаю никогда!

- Но, почему? Вы же не попросите у Него ничего плохого?

- Потому что я не хочу принуждать Бога!

 

Его ответ меня поразил, обезоружил и заставил замолчать. В эти тяжелые часы я оставался рядом со Старцем и наблюдал как он боролся с болезнью – молчаливо и с полным спокойствием.

 

Важно заметить, что во время этого тяжкого испытания я не услышал из уст Старца ни слова недовольства, негодования, жалобы. Он не произнес ни слова о своей болезни, не выразил ни малейшей досады на такое тяжкое испытание, которое попустил ему Богочеловек Иисус. Напротив, бесчисленное число раз я слышал, как Геронда произносил два своих самых любимых слова: «Иисусе мой! Иисусе мой! Иисусе мой!»

 

 

Любовь к Старцу, скорбь и боль разрывали мое сердце. В эти тяжелые часы всем нам было более чем очевидно, что Геронда старается умолить Господа не избавить его от боли и болезней, но укрепить, дать ему силы их понести. И ему это удалось. Надо отметить, что и всегда в подобных ситуациях, Геронда поступал точно так же, как в этот раз. Его молитва о помощи всегда бывала услышана.

 

Вообще, надо сказать, что средством для решения всех проблем у Старца была молитва. Долгая, прилежная молитва. Ее он завещал и нам, его духовным чадам.

 

 

 

 

 

 

Превыше всего — любовь. Нашей заботой, чада мои, должно быть - как любить других, нужно заботиться о душе другого чело­века. Что бы мы ни делали — молитву, совет, указа­ние, — будем делать с любовью. Без любви молитва не приносит пользы, совет уязвляет, а указание приносит вред и разрушает другого человека, который чувствует, любим мы его или нет, и реагирует соответствующим образом. Любовь, любовь, любовь! Любовь к нашему брату подготавливает нас к большей любви ко Христу. Разве это не прекрасно?

 

Давайте будем бескорыстно раздавать всем свою любовь, не обращая внимания на их отношение. Когда войдет в нас благодать Божия, тогда мы не будем инте­ресоваться тем, любят нас или нет, хорошо ли с нами разговаривают. Мы будем ощущать необходимость любить всех. Это эгоизм — желать, чтобы другие лю­ди любезно с нами разговаривали. Пусть противопо­ложное поведение не огорчает нас.

 

Позволим другим разговаривать с нами так, как они чувствуют. Не будем просить любви. Наше стремление должно быть направ­лено на то, чтобы любить их и молиться за них от всей души. Тогда мы заметим, что все нас любят без всяких усилии с нашей стороны, без нашей просьбы о любви с их стороны. Они будут любить нас свободно и искрен­не от глубины сердца, без насилия с нашей стороны. Когда мы любим, не стремясь, чтобы любили нас, тог­да все будут собираться вокруг нас, как пчелы. Это действенно для всех.

 

Если твой брат доставляет тебе беспокойство, утомляет тебя, то подумай так: Сейчас у меня болит глаз, рука, нога: я должен ухаживать за ними со всей своей любовью (1 Кор. 12, 21). Но не будем ду­мать, что будем вознаграждены за это якобы добро или что будем наказаны за сотворенное нами зло.

 

Ког­да любишь любовью Христовой, тогда приходишь в познание истины. Тогда ты не ищешь того, чтобы тебя любили. Это зло. Ты любишь, ты даешь свою любовь. Это правильно. Спасение зависит от нас. Этого жела­ет Бог. Как говорит Священное Писание: ...хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2,4).

 

 

 

 

 

 

            Геронда Порфирий считал болезни величайшим благословением Божьим. Как известно, он сам был очень болезнен. Бог попустил, чтобы этот блаженный Геронда был испытан многими недугами. Больше всего он страдал от страшных головных болей вызывающих обморочные состояния, находясь в которых Геронда уже не мог общаться с людьми.

 

 Однако неоднократно Геронда, когда того требовала настоятельная необходимость, даже будучи близок к обмороку от боли, продолжал, по благодати Божией давать свои советы пренебрегая своей болезнью и заботясь только лишь о преуспеянии и спасении ближних.

 

Через призму немощей и боли отец Порфирий видел явление Бога в человеке. Когда человек страдает, он явственно ощущает свою немощь. Он не может найти для себя опору в самом себе, потому что сила его покинула.

 

 И тем не менее, он хочет преодолеть эти трудности, и вручает себя любви и человеколюбию Божию. Общение с Богом через непрестанную молитву, предание своей жизни в руки промысла Божия дают его бытию настоящую силу, которая исходит от Бога и ведет ко спасению. То есть к единению с Богом и причастию жизни Троичного Божества.

 

 

Когда мы спрашивали Старца о том, как он себя чувствует, он нам отвечал. Переживая столь тяжелое испытание он находил в себе силы чтобы открыть нам великую истину: «Бог нас любит безмерно и хочет чтобы мы стали для Него своими, чтобы мы полностью предали Ему самого себя».

 

«Весь живот наш Христу Богу предадим»… Когда болезнь отнимает у нас уверенность в своих собственных силах, нам становится легче достичь этого состояния. И тогда болезнь для нас становится настоящим благодеянием. Поэтому Геронда и говорил: «Не просите Бога о том, чтобы выздороветь. Он знает, что для вас полезно, и действует по Своей бесконечной любви, которую Он имеет к человеку».

 

 

 

 

 

 

В тот день, когда отцу Порфирию предстояло оперировать катаракту на глазе, одна девушка, духовное чадо Старца, взяла с собой других девушек, и они пошли в лес. Там они проливая потоки слез молились об исцелении своего Старца.

 

Спустя какое-то время, отец Порфирий позвал ее к себе и спросил: «Почему ты собираешь девушек и вы плачете обо мне в лесу?» «Потому что, Геронда, - ответила она, - мы хотим чтобы вы исцелились». И что же ей ответил Геронда? «Молитесь о том, чтобы я стал хорошим, а не о том, чтобы мне было хорошо» - таковы были его слова.

 

Иеромонах Андрей – врач дерматолог, незадолго до своей смерти принявший монашеский постриг на Святой горе, когда был клириком храма святого Георгия в местечке Неа Палатия в Оропосе, часто навещал Старца.

 

Однажды он попросил у отца Порфирия разрешения, как врач дерматолог, посмотреть его руку. На правой руке у Старца, в добавок к остальным его болезням, была повреждена кожа, так что одно время он даже заматывал эту руку бинтами. Этот случай я передаю так, как мне рассказал его сам отец Андрей.

 

Геронда дал ему осмотреть свою руку. После этого отец Андрей купил мазь и принес ее отцу Порфирию. «Пользуйтесь этим кремом, Геронда, - сказал он, - и через несколько дней ваша рука станет совершенно здоровой». «Отец Андрей, - ответил Геронда, - это воспаление на руке мне попущено Богом. И теперь ты пришел чтобы забрать у меня то, что дал мне Бог?» Сказав это Геронда отказался взять мазь…

 

 

 

 

 

 

Когда входите в монастырь, пусть ваша душа от­крывается навстречу любви Божией. Там все освяще­но, столько душ молится и подвизается, живет жизнью Божией. Освященные души — вот в чем величие мо­настыря. Душа имеет огромные силы, которые отража­ются и на окружающем мире. Так и освященные места влияют на нас и возвышают. Когда я нахожусь в таких местах, то, прежде чем успею помолиться, тотчас освя­щенное место возвышает меня до небес, как, например, Патмос, Святая Гора и другие.

 

Монах кажется неотмирным, не очень общитель­ным. Кажется, что он заботится лишь о своей душе, что ничего не приносит Церкви, миру. Но это не так. Цер­ковь своим существованием и сохранением на протяже­нии стольких лет обязана монашеству. Человек, кото­рый входит в монастырь и все отдает Христу, отдает это Церкви.

 

 Возможно, кто-то спросит: «Разве те, что живут одни в пещере, помогают Церкви?» Да, пещер­ники Церкви помогают таинственно. Живущий в пещере, может быть, и не сажает деревья и сады,, не пишет книги, не делает еще чего-то, что помогло бы жизни и преуспеянию, но он там творит, развивается и обсажи­вается. Подвижники живут в пещере, чтобы никто не отрывал их от духовной жизни.

 

Своей теплой и чистой жизнью, а главным образом своей молитвой они помо­гают Церкви. Я вам скажу нечто, что покажется вам преувеличением. Но, чада мои, я хочу, чтобы вы мне поверили. Речь идет о приношении монаха, которое со­стоит в молитве. Послушайте меня внимательно.

 

 

Предположим, что у нас есть семь богословов — священно-проповедников, которые проводят святую жизнь. Их красноречие непревзойденно. У каждого — свой приход, в котором по десять тысяч прихожан. Каж­дый день их слово слышат семьдесят тысяч человек. Слу­шая их, тысячи людей умиляются, каются, обращаются ко Христу, спасаются целыми семьями.

 

Но один монах, ко­торого никто не видит, который сидит в какой-нибудь пе­щере, своей смиренной молитвой оказывает гораздо большее влияние. Один по сравнению с семерыми имеет большие плоды. Вот так я считаю и уверен в этом. Вот каково значение молитвы монаха. Он сидит в своей келий один, но волны его молитвы доходят до всех людей, даже если они далеко. Молитвой монах участвует во всех люд­ских проблемах и творит чудеса.

 

Значит, его вклад боль­ше, чем у самого достойного священнопроповедника.

 

 

 

 

- Где у вас болит, Геронда?

- Везде...

-  И тем не менее, вы счастливы! А что мне делать, Геронда, чтобы обрести радость в жизни?

- Читай Священное Писание, ходи в церковь, имей духовника, причащайся Святых Тайн, - одним словом будь доброй христианкой. Тогда ты найдешь ту радость, которую ищешь. Ты видишь, что я сейчас болен, но я счастлив. Так и ты, когда немного приблизишься ко Христу, обретешь радость в своей жизни...

 

 

«Молись не о том, чтобы Бог избавил тебя от различных твоих болезней, - сказал мне однажды Геронда, - но о том, чтобы тебе посредством умной молитвы пребывая в терпении, умиротвориться. Это принесет тебе очень большую пользу».

 

«Не проси Бога облегчить тебя от различных болезней, не принуждай Его к этому в своих молитвах, но с неизменной стойкостью и терпением переноси их и увидишь, какую от этого получишь пользу».

 

 

 

 

 

Одна наша очень хорошая знакомая, необычайно благочестивая женщина сильно заболела. Когда ей сказали о необходимости операции, она стала подавать записочки священникам, монахам, и по монастырям, чтобы за нее молились. Когда мы попросили и Старца помолиться о болящей, он сказал: «О! Сколько молитв об ее исцелении, как я вижу, восходят к Богу!» По молитвам церкви операция прошла удачно, и эта женщина поправилась.

 

 

 

 

 

            Старец рассказывал:

Однажды раз ко мне пришла некая монахиня. Заметив у нее на руке опухоль величиной с грецкий орех, я говорю ей:

- Давай, я покажу тебя профессору (тогда я служил в храме при поликлинике).

- Я пришла сюда не для того, чтобы показаться профессору, но чтобы повидать вас, Геронда – отвечает она.

Я благословил ее, перекрестил ее руку и отослал обратно в монастырь. Вскоре опухоль рассосалась.

 

У другой женщины, на исповеди моим душевным очам было открыто, что у нее рак груди.

- Ты здорова? – спрашиваю ее. – У тебя что-то есть.

- Да, Геронда. Но я стесняюсь сказать о своей болезни.

- Иди сейчас вот здесь, рядом, к такому-то врачу, и скажи ему от моего имени, чтобы он тебя посмотрел, а затем приходи, и расскажешь о результатах.

Когда она вернулась, то сказала, что у нее действительно обнаружили раковую опухоль. Врачи отправляли эту женщину на обследование, и через три дня она должна была лечь на операцию.

Тогда я опустился на колени, сказал ей чтобы она тоже стала рядом, и велел творить про себя молитву. Я тоже стал молиться про себя. Затем осенив эту женщину крестным знамением, я, согласно рекомендации врачей, отослал ее на обследование.

Когда спустя три дня она пришла на операцию, то оказалась совершенно здоровой. Опухоль бесследно исчезла.

Врач, сам не свой, спускается ко мне в храм, и говорит:

- Геронда, что ты такое сделал этой женщине, что она стала совершенно здоровой. Если бы три дня назад я своими глазами не видел эту опухоль, и своими руками не прощупал ее, я бы ни за что не поверил что она там была.

- Многое видят мои глаза, - закончил Геронда. – Множество чудес. Благодать Божия действует по вере людей…

Верь, что и в наше время случаются чудеса. Потому что «Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13, 8).

 

 

 

 

 

            Телесная усталость приводит тело к недовольству, к жалобам, к противодействию, но не может сделать душу ленивой к молитве. Просто включаешь радио по­громче, слушаешь музыку, наслаждаешься ею и уже не слышишь нытья тела. Я имею в виду, что молитва, уси­ливаясь, нейтрализует усталость.

 

Прежде чем пожало­ваться на телесную усталость, начни молитву, потому что, когда жалуешься, благодать уходит, и у тебя оста­ются лишь твои силы. Если скажешь три раза: Господи Иисусе Христе, помилуй мя, — то потом продолжа­ешь с радостью. Бог видит тебя, протягивает к тебе ру­ку и берет тебя. Отныне и впредь начнется истинное общение с Ним.

 

Когда телесный труд — поклоны, бдения, жерт­вы — бывает с любовью, с горячим желанием, тогда он не вредит телу. Когда он бывает свободным и с любо­вью к любимому, ко Христу, тогда показывает, на­сколько человек Его любит. Никто не считает трудов ради того человека, которого любит.

 

Например, подни­мается человек в гору, трудится, старается изо всех сил, проливает пот. «Зачем ты это сделал?» — спрашивают его. «Ради того, кого люблю, — отвечает он, — пото­му что понял, что сделаю ему приятное».

 

Верующий че­ловек на деле показывает свою любовь, свою предан­ность, свое служение Христу. Вот зачем телесный труд, вот зачем поклоны. Не для того, чтобы что-то по­лучить, но потому, что любовь, Божественное вожде­ление ко Христу не позволяют тебе поступить иначе.

 

Возможно, кто-то скажет: «Любовь у меня в серд­це». Да, но поклоны и все подвиги необходимы, пото­му что это внешнее проявление, через которое мы до­стигаем сути. Если не достигнем ее, то все это — ни­что. Вот так. И что же, мне теперь делать сальто, что­бы угодить Богу? Но Богу это не угодно. Мы пожина­ем плоды, нам это нужно.

 

Сейчас возникли тысячи ере­сей. Вы видели, какие истязания они устраивают? До­ходят до гимнастических упражнений, когда ноги рас­положены прямо вверху, а голова — внизу. Доходят до страшных телесных упражнений, пытаясь с их помо­щью подчинить душу и воздействовать на нее. Мы так не говорим, но когда поклоны делаются ради Христа, тогда тотчас благодать действует на душу, приносит покаяние, тишину, мир и радость. Но это приходит от Божественной благодати, что благоприятно сказывает­ся и на теле.

 

 

Когда-то были господа и рабы. Чтобы показать свое подчинение и уважение, рабы преклоняли колена пред своими господами. Так и мы поклонами показы­ваем, что мы — смиренные рабы Божий. Показываем ничтожность нашу и уважение наше таким чувствен­ным образом.

 

Благодаря поклонам нечто происходит. Христианин смиряется, и это помогает благодати Бо­жией войти в него. Когда придет благодать, тогда серд­це его становится огнем. Огонь любви совершает жерт­вы. Жертва и приношение — это поклоны. Жертва любви — поклонение Богу. И в поклонении участвует весь человек: и душа, и тело.

 

 

Не жалейте тело, утомляйте его. Вы не можете по­стигнуть, что такое огонь любви. Нужно приносить жертвы, совершать подвиг. Подвиг духовный и телес­ный. Без подвига не бывает ничего. Следуйте духовно­му распорядку, например правилу, службам и тому по­добному, не пренебрегайте ими. Не откладывайте на завтра. Пусть не будет этому мешать даже болезнь. Исключение — предсмертное состояние.

 

 

 

 

 

 

Я в юности делал три тысячи поклонов в день и не уставал, был за­каленным. Я мучил себя, презирал усталость. На Свя­той Горе я возвращался с гор изнуренным, оттуда тас­кал дрова, а старцы посылали меня копать огород. Я мучил и презирал тело, но был очень крепким. Но ведь внутри меня был такой огонь! Такой огонь!

 

 

Я покажу вам, как я делал поклоны. Земные я де­лал хорошо и очень быстро, не опираясь коленями на землю. Сначала делал крестное знамение, ударяя паль­цами по лбу, потом по коленям, а потом высоко по пле­чам, симметрично. Потом опирался руками на землю и быстро вставал. Тогда я касался немного коленями.

 

Ви­дите, как в служении Богу участвуют и тело, и душа? Ум и сердце во Христе и тело — во Христе. Делайте поклоны с благоговением и любовью и не считайте их. Лучше сделать десять хороших поклонов, чем много и небрежно, без поклонения и Божественного желания. Делайте, сколько можете, смотря по своему располо­жению, но пусть поклоны и молитвы не будут ложны­ми. Пусть то, что мы делаем для Бога, не будет фор­мально. Бог хочет, чтобы то, что мы делаем ради Него, было от всей души и от всего сердца …

 

 

Молитва пусть будет с любовью на протяжении всего дня: молитва, тропари, поклоны попеременно. Поклоны, которые мы делаем Богородице, тоже обра­щены ко Христу, потому что Богородица носит в Себе Христа. Христос — Спаситель наших душ, а Богоро­дица — наша мать, наша великая Заступница.

 

Поклоны — это прекрасная гимнастика. Хотя мы и не должны совершенно об этом думать, но нет лучшей гимнастики для желудка, внутренних органов, груди, сердца и позвоночника. Это очень полезно, почему же этого не делать? Когда такой подвиг происходит в слу­жении Богу и душа достигает этого поклонения, тогда Наполняется радостью, тишиной и миром. В этом — всё. Тогда и телу доставляется польза. За этим следу­ет и эта польза. Понятно?

 

В душу приходит мир и ти­шина, а в тело — хорошее функционирование всех си­стем нашего организма: циркуляции крови, пищевари­тельного аппарата, дыхательного, эндокринного, кото­рые имеют непосредственную связь с душой.

 

 

 

 

 

 

 

 

- Тебя-то я и ждал! Ты не поверила не только моим словам, и уверениям, но даже и моим молитвам. Ну что с тобой поделаешь, благословенная, ты прервала свой отпуск, который так тебе необходим, и спешно приехала, чтобы повидать меня? Так ты говоришь, что мои молитвы не достигали до тебя, и поэтому ты пришла сюда?

 

Такими словами встретил Геронда одну студентку, желая таким образом показать свое неудовольствие ее маловерием. Затем он сказал:

 

- Итак, теперь поведай мне, что тебе сказали проводившие обследование врачи?

 

- То же самое, что сказали и вы, Геронда. Очень плохо! Это рак! – тут она разревелась...

 

- Что ты ревешь? Где твоя вера в Бога? Ты даже забыла то, что я говорил тебе по телефону? Или может быть, в твоей головке зародилась мысль, что раковая опухоль… сильнее Бога? Если так, то ты делаешь большую ошибку. Нет ничего превыше нашего Господа. Он, и только Он – над всем! И от Него зависит все!

 

Итак, хватит слез. Я хочу видеть своих детей не грустными и несчастными, но радостными и счастливыми. Ну, давай, я, как обещал, прочитаю тебе молитву, и тогда увидишь, как скоро ты поправишься.

 

 

Так и случилось. Отец Порфирий начал читать молитву, что заняло достаточно много времени, одновременно осеняя крестом место опухоли. Геронда с такой силой прикладывал крест к больному месту, что он оставлял на коже видимые отпечатки. Его вера была так сильна, что результат неизбежно должен был оказаться положительным.

 

По окончании молитвы отец Порфирий получил от Бога извещение, и его святой лик весь светился от радости! Его прошение было услышано. Великий Бог, в Которого он так сильно верил, Которому поклонялся  и Которому с такой самоотверженностью служил не одно десятилетие призрел на его горячую молитву и совершил великое чудо. Рак был побежден!

 

В один миг больная стала здоровой! Геронда заглянул ей в глаза и тут же заметил в них перемену: Вместо слез в них светилась радость! Место отчаяния заняла надежда! Угрюмость уступила место улыбке, болезнь – здоровью, и наконец смерть – жизни!

Действительно, как прекрасны плоды Веры!

 

 

- А что же стало с опухолью, которая была уже размером с яйцо, - осмелился я спросить когда рассказ был закончен.

- А ты, что думаешь?

- Это я вас спросил…

- А я спрашиваю тебя…

- Однако…

- А что ты думаешь?! Она почти пропала, исчезла, улетучилась! Ушла туда, откуда и пришла… Через несколько дней нельзя было даже понять на каком месте она была! Ты знаешь Кто такой наш Бог? Кто Он?

- Создавший все и претворяющий все по своему хотению…

- Правильно! Браво! Так и есть! Ну, а теперь с Богом!

 

 

 

 

 

 

Если возлюбим Христа, тогда все становится лег­ким. Я еще не достиг этого. Сейчас стараюсь полюбить Его. Во Христе — всё. Всё прекрасное, здоровое. Здоровая душа живет дарованиями Святого Духа, ко­торыми являются любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздер­жание (Гал. 5, 22—23).

 

Человек Божий живет любовью, о которой пишет апостол Павел в гимне любви: Любовь долготерпит, милосердствует... не мыслит зла... все покрывает, всему верит... любовь никогда не пере­стает (1 Кор, 13, 4-8).

 

Вы обладаете этим? Тогда вы обладаете счастьем, Христом, раем. Даже телесный организм функционирует чудесно, без аномалий. Благодать Божия изменяет чело­века, преображает его и душевно, и телесно. Тогда уходят все болезни. Ни колита тебе, ни щитовидной железы, ни желудка, ничего. Все функционирует правильно. Это прекрасно — ходить, трудиться, двигаться и иметь здо­ровье. Но прежде всего имей душевное здоровье.

 

Осно­вание — это душевное здоровье. За ним следует и теле­сное. Почти все болезни происходят из недостатка дове­рия Богу, и поэтому возникает стресс. А стресс приводит к потере религиозного чувства. Если у вас нет любви ко Христу, если вас не занимают святые вещи, то наверняка наполнитесь тоскою и злом. Но что происходит в мире? Послушайте, я расскажу вам один пример.

Одна девушка сходила к врачу, и он дал ей гормо­ны…

 

Я ей говорю:

 

- Чадо, не бери их! Я не врач, я не хочу брать на себя ответственность, но я понимаю, что не нужно тебе их принимать. Хорошо бы тебе сходить хотя бы к эн­докринологу. Твоя проблема — это дело по большей части эндокринолога. А причина тому — переживания…

 

-  Да, действительно, были стрессы.

 

- В том-то и дело! Умирись, успокойся, поисповедуйся, причастись, и все станет на свои места.

 

Так вот, она пошла к эндокринологу, и он сказал, в чем у нее дело.

 

— О-го-го! — говорит ей врач. — Не принимай этих лекарств вовсе! Выбрось их! Они причинят тебе большой вред.

 

Потом она мне звонит:

—  То же самое, что сказал ты, то же мне сказал и врач.

 

Видите, что происходит? Ведь благодаря исповеди и Божественному Причащению вылечилось много людей…

 

 

Когда в человеке нет Христа, тогда приходит иное множество и наполняет его: зависть, ненависть, скука, тоска, сопротивление, мирское мудрование, мирские радости. Постарайтесь наполнить свою душу Христом, чтобы она не была пуста.

 

 Душа похожа на резервуар, полный воды. Если польешь водой цветы, то есть доб­родетели, путь добра, тогда будешь испытывать истин­ную радость, а зло и колючки будут засыхать. Но если польешь водой колючки, тогда они вырастут, задушат тебя и завянут все цветы.

 

 

Возвышайте всё. Тогда по благодати Божией буде­те испытывать радость. Все йогу в укрепляющем меня Иисусе Христе... (Флп. 4,13). Не говорите, что чего-то достигнете. Не мечтайте об этом никогда. Об этом сказал Господь: Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5). По-другому не бывает. Человек никогда не должен доверять своим силам, но милости и благоутробию Божию.

 

Человек предпримет одно маленькое уси­лие, но Христос его увенчает. Это прелесть думать, что вы сами достигаете чего-то. Чем более преуспевает чело­век и приближается ко Христу, тем более чувствует свое несовершенство. А фарисей, который говорит: «Я! Я хо­роший, делаю то, другое...» — находится в прелести.

 

 

 

 

 

 

 

 

Как-то раз Отец Порфирий сказал мне:

 

- Когда я был молодым, то просил Бога, чтобы он дал мне раковую болезнь, чтобы я мог страдать ради любви к Нему.

 

И вот… Как-то зимой Старцы послали меня за улитками. Шел снег и я четыре часа собирал этих улиток, мокрый мешок с ними висел у меня за плечами, и был холоден, как лед. Так я заболел плевритом. У нас на келье не было ни хорошей пищи, ни лекарств. Я весь высох, остались только кожа да кости, и говорю Старцам, что так я умру. Вскоре издалека приехал мой брат. Он положил мне на спину вытяжной пластырь, знаешь, что это такое?

 

- Нет, не знаю.

 

- Это квадратный кусок кожи, его приклеивают к спине в том месте, где имеются скопления жидкости. Этот пластырь вбирает в себя всю жидкость от плеврита и разбухает, как губка.

 

 

Через неделю этот пластырь ножницами отстригли по краям вместе с кожей. Мои страдания были ужасны… От боли я пел: «От множества прегрешений наших…»…

 

 

Затем на рану наложили пластырь на основе воска. Этот пластырь собирал гной и его часто меняли. Каждая смена – новые страдания….

 

 

Поскольку я нуждался в усиленном питании, Старцы послали меня на месяц в Афины. Поправившись, я немедленно вернулся назад. Но вскоре – снова разболелся. Тогда я поехал в Афины на два месяца, но все снова повторилось. Вскоре после того, как я здоровый вернулся назад, болезнь снова свалила меня с ног.

 

В конце концов, Старцы посоветовавшись решили окончательно отослать меня из кельи. Проливая потоки слез я попрощался с ними. Второй послушник Старцев провожал меня до корабля. Мы оба непрестанно проливали слезы.

 

 

- Отец, - просил я его, - успокойся, я вернусь.

 

- Дитя мое, - говорил он мне в свою очередь, - не плачь, Пресвятая Богородица вернет тебя назад.

 

 

  

У меня рак? Слава Тебе, Боже, что спустя столько лет ты не забыл моей просьбы…

 

Когда после обследования врачи сказали мне, что у меня рак, я обрадовался и сказал:

 

- У меня рак? Слава Тебе, Боже, что спустя столько лет ты не забыл моей просьбы…

 

У меня опухоль вот здесь, в гипофизе. Она растет и давит на оптический центр. Поэтому у меня стало падать зрение.

 

 

Одним глазом я немного вижу свет, а другим вижу людей, но лица уже не разбираю, вижу лишь силуэты. Язык у меня стал несколько толще и длиннее, так что он уже мешает мне во рту и у меня изменился голос. Боли бывают страшные, тогда я вооружаюсь терпением и начинаю молиться. Но при очень сильных болях даже молиться становится невозможно. Однако я не ропщу и не жалуюсь.

 

- Геронда, а вы принимайте какие-нибудь болеутоляющие средства, тогда вам будет легче.

 

- Болеутоляющее я не принимаю, но говорю себе то, что ты уже слышал: «Разве Христос не знает, что мне больно? - Знает».

 

Итак, я с терпением несу Крест Христов. Как ты на это смотришь? Я тебе все рассказал. Может быть некоторые считают меня ненормальным? Но мне нравится это безумие. Но я не обязываю тебя поступать также, как я. Ты поступай так, как считаешь нужным, как можешь. А для себя я выбрал такой путь.

Я люблю тебя, чадо мое, ты это знаешь?

 

- Да, Геронда, знаю. И я вас люблю и прошу Бога, чтобы он вашими святыми молитвами помиловал меня.

 

- В болезни я прошу Бога чтобы он умилостивился надо мной и простил грехи мои. Когда человек достигает состояния которое он имел до грехопадения, тогда Бог не попускает ему болезней. И когда Он захочет, мы в один миг можем стать здоровыми.

Но это не просто. И понимают это только те, «кто может вместить» ..

 

Ты поступай так, как можешь. А для себя я выбрал такой путь…

 

 

 

 

 

            В наше время часто бывает так, что человек ощущает скорбь, безнадежность, вялость, лень, уныние и ос­тальные сатанинские чувства. Он бывает подавленным, плачет, тоскует, не придает значения своей семье, тра­тит кучу денег на психоаналитиков, чтобы получать ле­карства. Люди называют это чувством незащищеннос­ти. Наша религия расценивает это как явления, источ­ником которых является искуситель.

 

Боль — это такая душевная сила, которую вложил в нас Бог, чтобы она содействовала нашему благу, на­шей любви, радости, молитве. Вместо этого диаволу удается взять эту душевную силу из энергии нашей ду­ши и использовать ее во зло, превращать ее в подавлен­ность и обращать душу к инертности и унынию.

 

Она мучает человека, делает его своим пленником и душев­нобольным человеком.

 

Существует некое таинство, тайна.

 

Заключается оно в том, чтобы преобразить сатанинское действие в доброе. Это трудно. Требуется некоторая подготовка. Подготов­ка — это смирение. Смирением вы привлекаете благо­дать Божию, отдаетесь любви Божией, служению Ему, молитве. Но если вы не стяжали смирения, то ничего не достигнете, что бы вы ни делали.

 

Все злые чувства — чувство незащищенности, безнадежности, разочарова­ния, — которые стремятся господствовать в душе, ухо­дят благодаря смирению. Тот, у кого нет смирения, эго­ист, не желает, чтобы отсекали его воли, чтобы его тро­гали и указывали ему. Он огорчается, нервничает, со­противляется, протестует, в нем господствует уныние.

 

Это состояние исцеляется благодатью. Душа должна обратиться к любви Божией. Исцеление про­изойдет тогда, когда душа с горячим желанием возлю­бит Бога. Многие наши святые обращали скорбь в ра­дость благодаря любви ко Христу. То есть они брали эту душевную силу, которую хотел сокрушить диавол, отдавали ее Богу и превращали ее в радость и веселие. Молитва, служение Богу постепенно преображают скорбь и обращают ее в радость, потому что действует благодать Божия.

 

Здесь необходимо иметь силу, чтобы привлечь благодать Божию, которая помогает тебе со­единиться с Ним. Необходимо искусство. Когда пре­дашь себя Богу и станешь с Ним едино, тогда забудешь о злом духе, который дергает тебя сзади. Тогда он, увидев презрение к себе, уйдет. Впоследствии, на­сколько будешь предан Духу Божию, настолько уже не будешь оглядываться назад, чтобы увидеть того, кто дергает тебя.

 

Когда тебя привлекает благодать, ты со­единяешься с Богом. А когда соединишься с Богом и предашь Ему себя, все остальное уходит, ты забываешь о нем и спасаешься. Итак, это великое искусство, вели­кое таинство — освобождаться от скорби, от всего от­рицательного и предаваться любви Божией.

 

Очень унывающему может помочь еще одно средст­во — труд, интерес к жизни. Сад, растения, цветы, дере­вья, выезд за город, прогулка на природе, ходьба — все это выводит человека из бездействия и создает новые ин­тересы. Они действуют как лекарство. Занятие искусст­вом, музыкой и подобным приносит большую пользу.

 

 Но наибольшее значение я придаю интересу к Церкви, к изу­чению Священного Писания, службам.

Читая слова Бо­жий, человек исцеляется незаметно для себя.

 

Я расскажу вам об одной девушке, которая пришла ко мне, смиренному. Она страдала от страшной депрес­сии. Лекарства не помогали. Она забросила все: работу, дом, свои занятия…

 

Я рассказал ей о том, что знаю. Я рас­сказал ей о любви Христовой, которая пленяет душу, по­тому что благодать Божия наполняет душу и изменяет ее. Я объяснил, что это демоническая сила пленяет душу и душевную силу превращает в сильную скорбь, низверга­ет душу, мучает ее и делает не способной ни к чему. Я по­советовал ей заняться различными предметами, например музыкой, которая раньше нравилась ей, и тому подоб­ным.

 

Но особый акцент я сделал на обращении и любви ко Христу. Еще я ей сказал, что в нашей Церкви проис­ходит исцеление при помощи любви к Богу и молитвы, которая, однако, должна быть с жаждой.

Это — таинство исцеления. Вот что принимает на­ша Церковь.

 

 

 

 

 

 

Теперь уже у меня стали отниматься ноги, они уже меня не держат. Я могу передвигаться только немного здесь, по келье. Еще я стал все забывать, ухудшилась память. Но я не прошу Бога о том, чтобы Он исцелил меня, а только чтобы Он простил мои прегрешения.

 

Часто я думаю о тебе и молюсь Иисусовой молитвой: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя» и за тебя. Звони мне почаще.

 

Однажды отец Порфирий кратко и ясно сказал мне: «Благодаря болезням, когда мы безропотно их переносим, прося Бога о прощении своих грехов и прославляя Его имя, мы становимся лучше».

 

 

Во время встречи с некоторыми своими чадами Геронда сказал:

- Лекарство от рака очень простое. Врачи пользуются им ежедневно, оно постоянно у них под рукой, как мне это известно, по Благодати Божией. Но Бог не открывает им это средство, потому что в последнее время в результате раковых болезней наполнился Рай!

 

 

Бог, по неизъяснимому Своему промыслу, соединил воедино - спасение Старца и тысяч его духовных чад, с его болезнями и необходимостью их исцеления. Со временем недуги отца Порфирия множились и становились для него поприщем для стяжания добродетелей. Однажды зайдя к Старцу, и увидев что ему сильно нездоровится, полный жалости я спросил его:

 

- Вы болеете, Геронда?

 

- Да, очень болит...

 

- Где у Вас болит?

 

- Везде.

 

- Что у Вас, Геронда?

 

- Легче сказать, чего у меня нет! У меня столько болезней, что я и сам не знаю, что у меня болит…. Моя жизнь висит на тонкой ниточке.

 

Но этот волосок держал Бог и не на протяжении десятилетий не позволял ему обрываться. И Он так делал не столько для Старца, потому что тот всегда был готов оставить этот мир, сколько для нас. Мы же, по нашей нерадивости, были чужды достойного приготовления к вечности, и отец Порфирий был нам необходим.

 

Это знал и сам Геронда, почему он молитвой и трезвением старался еще остаться здесь, на земле. На это были направлены и как денно-нощные заботы сестер монастыря, так и молитвы сотен его духовных чад. Однажды Геронда сказал: «Не однократно я отправлялся в небо, но ваши молитвы возвращали меня обратно». Борьба не на жизнь а на смерть шла и при операции на почке, и при тяжелом случае инфаркта миокарда, и при неудачной операции катаракты…

 

В последнем испытании с глазом врачи от него практически отказались. У Старца началось желудочное кровотечение. В результате того, что на протяжении многих дней он оставался без пищи, его многотрудное тело превратилось в скелет, обтянутый кожей. Лежачее положение было для больного опасно, и Старца, испытывающего ужасные боли, держали в вертикальном положении, как распятого.

 

Спустя несколько месяцев я смог снова навестить Старца, но вновь ненадолго. Здоровье отца Порфирия потихоньку шло на поправку. Он сказал:

 

 «Мне надо быть очень внимательным, потому что эта скверная болезнь когда-нибудь может меня убить» - но тут же поправился - «Впрочем, нет плохих болезней, потому что все болезни попускает Бог».

 

 Нашу беседу Геронда закончил словами: «Эта болезнь меня сильно утомила. Столько месяцев я не покидаю эту комнату, а так хочется за город, на природу. Помолись за меня». Мне эти его слова показалось какими-то детским, какой-то лёгкой жалобой и сожалением, которые простительны даже святым.

  

Через некоторое время мне сообщили, что Геронда сказал духовному чаду: «В тот вечер, когда со мной случился инфаркт, я не выдержал множества света».

 

 

 

 

 

Как-то раз один знакомый Старца лег на операцию с грыжей. Однако оказавшись в палате, среди больных требующих более серьезного хирургического вмешательства, он, поддавшись малодушию не выдержал, собрал свои вещи и ушел, так и не сделав операцию. Заплатив еще дополнительно за свое лечение он перешел в другую, лучшую больницу. После этого случая многие стали над ним смеяться, считая его поступок трусостью.

 

 Но отец Порфирий посчитал, что больной поступил разумно, предпочтя экономии денег и лечению в недорогой клинике, более высокую оплату и уверенность, что он выбрал для операции самое лучшее из того, что было в его силах.

 

 «А я, - сказал Геронда, - считая себя мудрецом, попался как крестьянин». Так отец Порфирий неоднократно говорил об одной врачебной ошибке, в результате которой его здоровье сильно пострадало. «Одно дело, когда что-то тебе попущено Богом, и другое – когда ты терпишь вред по собственной невнимательности, это не должно иметь места».

 

 

Один человек спросил Старца, от чего у него избыток холестерина, как показало микробиологическое исследование его крови. Отец Порфирий ответил: «От переживаний и от пищи».

 

 

Другой человек, у которого были не в порядке нервы, спросил об этом Старца, и  тот ответил: «Причина твоего недуга в твоем душевном состоянии».

 

Третий человек сказал Старцу: «Геронда, за последние годы, когда я стал больше молиться и прибегать к Таинствам Церкви, я почти освободился от своего комплекса неуверенности в завтрашнем дне». «Так и должно быть. – Ответил отец Порфирий. - Благодать Божия тебя помиловала».

 

У одного человека был редкий перелом косточек запястья; и врач предложил ему сделать хирургическую операцию. Больной обратился за советом к Старцу, и тот видя все нервные окончания проходящие и переплетающиеся в точке перелома, обратил его внимание на то, что в случае неудачной операции он может стать инвалидом. Тогда, в виду такой опасности этот человек отказался от операции. Спустя же какое-то время, рука поправилась и у него больше не было с ней никаких серьезных проблем.

 

Другому человеку Геронда посоветовал отказаться от операции на предстательной железе, во избежание в дальнейшем развития там раковой опухоли.

 

Однажды вечером Геронда беседовал на улице с группой посетителей. Речь зашла о загрязнении окружающей среды. Обратившись к женщинам отец Порфирий сказал: «Вы, хозяйки, чтобы не заболеть моете фрукты и овощи, а некоторые даже с мылом. Не так ли?» «Да, конечно», - ответили они. И Геронда добавил: «Но вы не знаете того, что зло содержится внутри».

 

 

...Когда какой-либо больной, после многочисленных молитв о нем его близких не шел на поправку, и продолжал свое лечение принимая назначенные ему врачами лекарства, Геронда говорил:

 

« Таблетки, дитя мое, сделают этого человека здоровым, потому что так хочет Бог».

 

 

            Радость о Господе исцелит тебя

 

Больной раком, находящийся на последней стадии своей болезни, попросил своего друга узнать у Старца, будет ли он жить. Отец Порфирий не ответил на этот вопрос. Он только лишь сказал, что молится Богу о больном, и послал ему чётки. Через несколько дней больной с молитвой на устах и с чётками в руке отошёл в небеса.

 

 

Мой врач когда-то давно прописал мне одно лекарство, чтобы я его принимал ежедневно. Геронда, в целом избегавший чрезмерного употребления лекарств, однако, не смотря на это уважающий врачей, принимал лекарства как необходимое зло.

 

 

Услышав о моем лекарстве, он замолчал и, как казалось, начал напряжённо думать и молиться. Вскоре затем он говорит мне: «Прекрати принимать это лекарство». Этот неожиданный совет отца Порфирия привел меня в недоумение, однако я решил послушаться, и сделать так, как сказал Геронда. Я перестал принимать это лекарство….

 

 

Спустя какое-то время, поскольку болезнь не оставляла меня, я должен был пройти комплексное клиническое обследование. Взяв благословение у своего духовника, я показал результаты обследования другому врачу, также его духовному сыну. После внимательного, с молитвой, их изучения, этот врач сказал, что, по его мнению, прием того лекарства которое употреблял на протяжении не одного года, и прекратил принимать лишь недавно, был излишен.

 

Он рекомендовал мне другое лекарство, которое я и стал использовать. Тогда я вспомнил отца Порфирия. Когда я вновь оказался у него, и сообщил ему как все было, он обрадовался и воскликнул:

 

 

«Да ну! Д что ты говоришь? Ты прекратил принимать то лекарство? Вот и наука разделяет мое мнение. Я не врач, но, не знаю каким образом, в тот момент, когда ты говорил мне об этом лекарстве, я понял, что тебе нужно прекратить его принимать. Как мне открылось, так я тебе и сказал. И ты хорошо сделал, что бросил его принимать.

 

 Однако теперь надо, чтобы в твою душу вошел Христос, чтобы она преисполнилась божественной любви и радости. Радость о Господе исцелит тебя. Когда ты бываешь уставшим, то можешь принять по причине немощи тела какое-нибудь лекарство. Тебе следует пройти генеральную исповедь, чтобы были исцелены тайные язвы твоей души. Это и тебе и мне доставит великую радость. Сейчас я болею, но даст Бог, мы снова встретимся».

 

 

Все сказанное Старцем произвело на меня большое впечатление, особенно его слова: «Радость о Господе исцелит тебя». Впервые я услышал о таком радостной перспективе лечения. Ведь речь идет не о традиционных способах лечения, а об исцелении как тела, так и души.

 

 

 

 

 

Вы видите, с чего начинает лечить врач? Сначала он молится, призывая помощь Божию, а уж затем дает лекарство.

Следует знать еще вот что: Когда лекарства не помогают, это значит, что болеет не тело но душа! Исцеление же души мы можем обрести только лишь у Христа! Понимаете? Нашу душу исцеляет только Христос!

 

Отложи операцию!

 

Однажды, я зашел к своему врачу, чтобы проконсультироваться касательно моей старой болезни. Последний рекомендовал через год провести еще одно повторное обследование, а затем лечь на операцию. Я пошёл к Старцу и с волнением рассказал ему о совете врача.

 

Выслушав меня он спросил: «А, вот что это было? А я столько дней задавался вопросом, от чего же у тебя эти боли?» Геронда снова взвалил на себя бремя моих проблем. Он спросил: «Врачи уже здесь резали?» Я ответил отрицательно.

 

Тогда отец Порфирий говорит: «Зачем тебе нужна эта операция? Знаешь, часто бывает, что после хирургического вмешательства, в этом месте возникают осложнения. Я бы посоветовал тебе отказаться от операции, и принять эту болезнь как «жало в плоть».

 

 

Решив оказать послушание Старцу, через год, как было условлено, я пошёл к врачу на обследование. После осмотра доктор сказал: «Ваше состояние не изменилось, болезнь не прогрессирует. Я предложил бы не торопиться с операция, оттягивая ее на сколько это будет возможно. Приходите снова через год». В этот момент я подумал, что решение врача, каким-то таинственным образом перекликается с благословением Старца.

 

 Не сказав доктору ни слова об этих своих мыслях я ушёл с твердым намерением больше сюда не приходить. Поэтому через год я не явился на очередное обследование. Но на одном приходском собрании я случайно встретился со своим врачом, который кстати сказал, что операция мне теперь не нужна, потому что недавно в Америке создали лекарство с помощью которого можно окончательно излечить мою болезнь, и что скоро этот препарат появится и в аптеках Греции. Я вспомнил о Старце и, не имея возможности посетить, мысленно поблагодарил его. Отец Порфирий пребывал уже в Небесных селениях.

 

 

 

 

 

 

            Не прошло и нескольких лет, как болезнь моего духовника возобновилась. Состояние его здоровья непрерывно ухудшалось, он нуждался в новой операции. Страдания больного были невыносимы, сам он ничего не ел, пищу ему вводили через зонд, и день ото дня он таял как свеча.

 

 

В одно из последних моих посещений, а мой духовник лежал у себя дома, он тихим голосом сказал мне:

 

«Передай отцу Порфирию, что я сильно страдаю, и, припадая на колени, прошу его помолиться за меня. Если есть воля Божия чтобы я жил, то пусть Он оставит меня ради моих духовных чад. Если же Бог хочет забрать меня, то пусть забирает. Буди благословенно имя Его».

 

 

Когда я передал его слова отцу Порфирию, он был очень растроган и немедленно попросил меня набрать телефонный номер больного. Затем последовал удивительный разговор моего духовника, который был уже на краю могилы, с отцом Порфирием, который за свою жизнь три раза оказывался у этой последней черты.

 

Геронда ободрил больного, рассказав ему о подобных же случаях из своего собственного опыта, когда он балансировал на грани между жизнью и смертью, на что мой духовник, по причине сильнейших болей, мог отвечать только односложно «да», или «нет». «Профессор» духовной жизни, который неоднократно претерпевал крестные страдания, укреплял своего «студента» в самые тяжёлые часы его крестной муки. Отец Порфирий разговаривал по «громкой связи». Стоя на коленях я слушал этот разговор и слезы текли у меня по щекам.

 

 

Окончив беседу, Геронда повернулся ко мне и сказал: «Как это удивительно. Твой духовник был рядом со мной. Ты видел его?» Нет, Геронда, я его не видел, - ответил я. Тогда отец Порфирий продолжил: «Это великое чудо. Тела далеко, а души рядом! Я часто звоню твоему духовнику и днём, и ночью, особенно когда вижу, что ему очень плохо.

 

Мы договорились с ним молиться вместе в одно и то же время. Я стараюсь с ним говорить, когда ему особенно тяжело, и это приносит ему некоторое облегчение. Однако его утомляют посетители, также как и меня. Мне все это очень понятно, потому что я сам через это прошел. Вы правильно сделали что не положили его на операцию.

 

 Пусть все остается так, как есть, сколько попустит Бог». Отчаявшись в надежде, я спросил отца Порфирия: «Геронда, если Бог захочет, даже сейчас, разве не может произойти чудо, и мой духовник останется в живых?» Геронда ответил: «Богу все возможно». Но Бог не восхотел, или, лучше сказать, по всепремудрой Своей любви восхотел иного. Через несколько дней Он взял его на небо…

 

 

 

 

 

 

Я вам скажу одну удивительную вещь: осуждаю­щий других не любит Христа!  Когда кто-нибудь нас обесчестит (одикази), то есть нанесет нам какую-либо обиду: клеветой, оскорблени­ем, то подумаем о том, что он — наш брат, которым ов­ладел враг. Он стал жертвой враг!

 

Поэтому правильно ему сочувствовать и молиться Богу, чтобы Он помиловал и нас, и его. И Бог поможет обоим. Но если мы разгневаемся на него, тогда враг с него пере­скачет на нас и будет играть нами двоими. Осуждаю­щий других не любит Христа. Ведь виною осуждению эгоизм. Отсюда начинается осуждение.

 

Я приведу вам один маленький пример. Смотрите:

 

Предположим, что человек остался один в пустыне. А вокруг - нико­го нет… Вдруг он слышит, как кто-то вдали плачет и кричит. Подходит ближе и видит страшную сцену: тигр схватил какого-то человека и яростно рвет его на части. Тот в отчаянии взывает о помощи! Через несколько минут тигр разорвет на клочки (катаспарази) беднягу…

 

 

Что сделать, чтобы помочь ему?

Подбежать к нему? Как? Но как? - Это невозмож­но.

Позвать? Кого? - Никого больше нет вокруг…

 Может, схва­тить камень, бросить человеку в голову, чтобы прикон­чить его?

 

- «Нет-нет, конечно!» — воскликнем мы. Но именно так происходит в жизни, когда мы не понимаем, что другой че­ловек, который плохо себя ведет по отношению к нам, схвачен диаволом, тигром.

 

 

От нас ускользает, что, ког­да мы воспринимаем его без любви, это все равно, что бить камнем по его ранам. Тогда мы причиняем ему ог­ромное зло - двойное, «тигр» бросается на нас, и мы делаем то же, что и он, и даже хуже... Тогда в чем же наша любовь к ближнему, а тем более к Богу?

 

 

Будем воспринимать зло другого человека как бо­лезнь, которая мучает его, он страдает и не может осво­бодиться от нее. Поэтому будем смотреть на своих бра­тьев с сочувствием, будем обращаться с ними вежливо, говоря внутри себя в простоте: Господи Иисусе Хрис­те, — чтобы Он укрепил Божественной благодатью нашу душу, чтобы мы не осуждали никого.

 

Так вот, тайна состоит в том, чтобы воспринимать зло другого человека как бо­лезнь!

 

Всех будем видеть святыми! Да-да, всех будем видеть святыми... Ведь все мы носим в себе ветхого человека. Ближний, каким бы он ни был, -  плоть от плоти на­шей, наш брат, и мы не остаемся должными никому ничем, кроме взаимной любви, согласно апостолу Павлу (Рим. 13, 8). Мы никогда не можем обвинять других, потому что никто никогда не имел ненависти к своей плоти (Еф. 5, 29)…

 

 

Когда у человека есть какая-либо страсть, поста­раемся изливать на него лучи любви и милосердия, что­бы он вылечился и освободился. Но тайна в том, что это возможно только по благодати Божией. Подумайте, что он страдает больше вас. В монастыре, когда кто-либо провинился, не будем говорить ему, что он виноват. Будем относиться к нему со вниманием, уважением и молитвой. Мы постараемся не делать зла. Когда мы терпим брата, который любит возражать, это вменяется нам в мученичество. Будем делать это с радостью.

 

 

 

 

 

 

Есть еще одна тайна - Христово благородство…

Христианин благороден. В чем это вываражается?! В том, что  Христианин предпочи­тать терпеть обиды, чем обижать!

 

А как это происходит? -  Когда в нас придет добро, любовь, тогда мы забываем о причиненном нам зле. Мы этого зла уже не видим! Здесь сокрыта тайна. Когда зло приходит к нам из демонического мира, вы не можете его избежать, потому что – оно входит в нашу жизнь… Но можно научиться зло  не видеть, и оно исчезнет!

 

В этом величайшая тайна христианства. И это – большое искусство, которому нужно обучиться. Великое искусство за­ключается в том, чтобы презреть зло, не видеть его, как будто его и нет. Потому что в действительности его и нет: зло – это небытие и существует только в нашем сознании. А мир – добр.

 

Как это будет? Несмотря на то, что вы и будете замечать плохие поступки ближних, тем не менее, по благодати Божией, это зло не заденет вас, потому что вас будет наполнять благодать. Вы не видите зло, и оно не может причинить вам никакого вреда. Вот так это будет!

 

 

 

 

 

 

Вам кажется, что вокруг зло… Это неверно. Ведь в Духе Божием все видится иначе. В нем человек не видит зла, и естественно оправ­дывает все поступки других людей. Все без исключения! Как мы сказа­ли? Христос посылает дождь на праведных и непра­ведных (Мф. 5, 45).

 

Виновником я вижу себя самого, даже если ты скажешь мне, что виновен тот или та. В конеч­ном итоге и сам ты в чем-нибудь виновен, и обнару­жишь это, когда я скажу тебе. Такое рассуждение приобретайте в своей жизни – это откроет вам невидимую дверь… Тайна в том, чтобы научиться не видеть зла!

 

Углубляйтесь в любую вещь, не будьте поверхностными. Если не пойдем ко Христу, если не будем терпеть, когда страдаем несправедливо, то будем мучиться все время. Тайна заключается в том, чтобы воспринимать различные ситуации не плотским умом, а духовным зрением. Но этому нужно учиться!

 

Как раз об этом пишет преподобный Симеон Но­вый Богослов:

 

На всех верных мы, верные, должны смотреть как на одного... и думать, что в каждом из них - Христос, и относиться к каждому с такой любовью, чтобы быть готовыми положить за него души свои и жизнь свою. Никак не должны мы о ком-либо говорить или думать, что он зол, но всех ви­деть добрыми…

 

 Ибо если и увидишь ко­го-либо обуреваемого страстями, ненавидь не брата, но страсти, воюющие против него, и если увидишь одержимого похотями и привычками прежде содеян­ных грехов, еще больше пожалей его, чтобы и самому тебе не впасть в искушение, поскольку и ты состо­ишь из вещества, которое легко изменяется и воз­вращается от добра ко злу .

 

И в другом месте он же пишет:

 

 Любовь к ближнему – это всего лишь приготовление и испытание, чтобы взойти к большей Божественной любви …

 

Тайна любви к Богу, таким образом, заключается в любви к ближне­му. Потому что если ты не любишь брата твоего, кото­рого видишь, то как можешь любить Бога, Которого не видишь? Ибо не любящий брата своего, которого ви­дит, как может любить Бога, Которого не видит?2 (1 Ин. 4, 20).

 

 ……………………………………………………………………………………………………

Примеч.:

 

На всех верных мы, верные, должны смотреть как на одного… – это цитита из Гимнов.

 

Ровно (детализирует далее сам прп. Симеон) – т.е. как на одного смотрящий на всех (ос эна блепи апандос), на богатых и на бедных... (22.136). 

 

 

 

 

 

 

Наши злые мысли, наше злое расположение влияет на других людей… Поэтому нуж­но найти способ, с помощью которого можно было бы очистить свои глубины от всякого зла. Когда наша ду­ша освящена, тогда она излучает добро. Тогда мы мол­чаливо посылаем любовь, не произнося слов.

Конечно, вначале это трудно.

 

Вспомните апосто­ла Павла. Таким же трудным начало было и для него. Он говорил с болью: Доброго, которого хочу, не де­лаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим. 7,19). И потом: Но в членах моих вижу иной закон, противо­борствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в чле­нах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7, 23—24). Тогда он был очень немощным и не мог делать добро, которое же­лал и хотел.

 

 

Это он говорил вначале. Но когда постепенно он предал себя любви и служению Богу, видя расположе­ние его души, Бог проник в него, и в него вселилась Бо­жественная благодать. Так он достиг жизни во Христе. В него вошел Сам Христос, и тот, кто говорил: Не мо­гу сделать то добро, которого желаю, — дошел до того, что по благодати Божией стал неспособным ко злу. Сначала он был неспособным сотворить добро а потом, когда вошел в него Христос, он стал неспособ­ным творить зло.

 

 

И потому взывал: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Он говорил и хвалился тем, что Христос в нем, хотя прежде говорил, что хотел сделать добро, но не мог. Куда делся бедный я человек? Исчез! Благодать совершила в нем свое де­ло. Из бедного он стал благодатным. Благодать напол­нила его, потому что прежде он смирился.

 

 

Понимаете? Все мы Духом Божиим становимся неспособными ко всякому греху. Становимся неспо­собными потому, что в нас живет Христос. Теперь мы уже способны лишь к добру. Так мы улучим благо­дать Божию, получим обожение. Если направим себя в это русло и если предадим себя любви Христовой, тогда все преобразится, все изменится, станет иным. Гнев, раздражение, зависть, ревность, возмущение, осуждение, неблагодарность, тоска и сильная скорбь превратятся в любовь, радость, жажду, Божественное желание. Рай!

 

 

 

 

 

 

 

            Все вокруг нас — это капли любви Божией, радуйтесь тому, что окружает нас. Всё нас учит и ве­дет к любви Божией. Все вокруг нас — это капли любви Божией; и одушевленное, и неодушевленное, и растения, и звери, и птицы, и горы, и море, и закат, и усыпанное звездами небо. Это маленькая любовь, че­рез которую мы приходим к Любви великой, ко Хрис­ту. У цветов, например, своя красота. Они учат нас своим благоуханием, своим величием. Они говорят нам о любви Божией. Они распространяют свой аромат, свою красоту и на грешных, и на праведных.

 

 

Чтобы стать христианином, нужно иметь душу по­эта, нужно стать поэтом. «Грубых» душ Христос не желает иметь рядом с Собой. Христианин, пусть лишь тогда, когда любит, является поэтом, пребывает в по­эзии. Поэтические сердца глубоко проникаются любо­вью, закладывают ее внутрь сердца, обнимают ее и глу­боко чувствуют.

 

 

Пользуйтесь прекрасными мгновениями. Они располагают душу к молитве, делают ее тонкой, благород­ной, поэтичной. Проснитесь утром, чтобы посмотреть, как солнце встает из моря — все в багряной порфире. Когда вас воодушевляет прекрасное место, церковка, что-нибудь еще дивное, не останавливайтесь на этом, идите дальше, переходите на славословие за всю красо­ту, чтобы жить одним лишь Прекрасным. Все снято: и море, и купание, и пища. Радуйтесь всему. Все нас обо­гащает, все направляет нас к великой Любви, все нас приводит ко Христу.

 

 

Обращайте внимание на все, что создал человек: на дома, на здания, маленькие или большие, на города, на деревни, на людей, на их культуру. Спрашивайте, пополняйте свои знания обо всем, не оставайтесь рав­нодушными. Это будет помогать вам более глубокому изучению чудных свойств Божиих. Все это бывает хо­рошим поводом соединить нас со всем и со всеми.

 

При­чины для благодарности и молитвы Господу предостав­ляются во всем. Живите среди природы, среди всего. Природа — это таинственное Евангелие. Но когда внутри человека нет благодати, тогда не поможет ему и природа. Природа нас пробуждает, но она не может привести нас в рай.

 

 

 

 

 

 

Духоносец - тот, кто имеет Духа Божия, замечает все, мимо чего проходит. Он весь — зрение, весь — обоня­ние. Все чувства живы, но живы в Духе Божием. Он иной. Он все видит и все слышит: видит птиц, камни, ба­бочку... Проходя мимо, чувствует все, аромат, например. Живет во всем: среди бабочек, пчел. Благодать делает его внимательным. Он хочет быть со всем вместе.

 

 

Что вам сказать? Я пережил это, когда на Святой Горе меня посетила Божественная благодать. Помню, как соловей среди деревьев надрывался от пения, отво­дя крылья назад, чтобы иметь силы для пения. О, о, о! Если бы было возможно, я бы давал бы ему стаканчик воды, он отпивал бы из него так часто, чтобы утолять свою жажду... Почему надрывается соловей, почему? Но он сам радуется своему пению, ощущает его, поэто­му и надрывается.

 

 

Лесные птицы меня очень вдохновляли. Съездите как-нибудь в Калисью, послушайте соловьев. Даже каменное сердце придет в умиление. Как не почувство­вать, что ты — вместе со всем? Углубитесь в цель их существования. Цель поставлена им их Творцом. Це­лесообразность творения указывает на величие Божие, на Его промысел. У нас, людей, целесообразность Бо­жия выражается различным образом. У нас есть свобо­да, есть рассудок.

 

 

Однажды я составил проект для здешнего хозяй­ства: сделать цистерну среди сосен и емкость на два ку­бометра воды для автоматической подачи воды. Пусть прилетают соловьи, которым очень нужна вода, мошки и мухи...

 

Как-то, когда я жил еще в Калисье, я вернулся в монастырь после болезни. Госпожа Мария, пастушка, пришла с осликом, чтобы привезти меня на нем.

 

По пу­ти я ее спросил:

 

— Госпожа Мария, как там наши красоты, как лу­га, полевые цветы, бабочки, запахи и соловьи?

 

- Ничего нет, — говорит она мне.

 

- Как? Май месяц, и ничего нет?

 

- Ничего, — отвечает она.

 

 

Скоро мы окунаемся во все это, в цветы, благоуха­ние, порхание бабочек.

 

—  Ну вот, госпожа Мария, что ты теперь ска­жешь?

 

— А я и не замечала!

 

Продвигаясь дальше, мы подошли к платанам. Со­ловьи своим громким пением наполняли весь мир.

 

— Госпожа Мария, ты мне сказала неправду!

 

— Да нет, — говорит она мне, — я этого совсем и не замечала!

 

И я вначале был «толстокожим», не понимал. По­том Бог дал мне благодать. Тогда все изменилось. А произошло это по той причине, что я стал исполнять послушание.

 

Помню окаменевшие деревья, их стволы. Мы их видели на острове Митилини. Они росли пятнадцать миллионов лет назад. На меня они произвели огромное впечатление! И это тоже молитва — видеть окамене­ния и прославлять величие Божие.

 

 

 

 

 

 

Будем иметь любовь, кротость, мир. Так мы помо­жем своему ближнему, когда он охвачен злом. Пример наш испускает для другого человека таинственное излучение (мистика актиноволи) не только тогда, когда че­ловек находится рядом, но и когда его нет! Будем учиться таким образом передавать свое доброе расположение.

 

Более того, даже когда мы говорим о жизни другого человека, которую не одо­бряем, он чувствует это, и мы его отталкиваем... Но ес­ли мы милостивы и прощаем его, то оказываем на него влияние, даже ес­ли он нас и не видит. Ведь точно так же оказывает на него влияние и зло!

 

Поэтому не будем не только негодовать, но и осуждать хулителей, безбожников, гонителей и подобных им людей. Возмущение причиня­ет зло. Будем ненавидеть их слова, их зло, но человека, который сказал это, не будем ненавидеть, даже возму­щаться на него. - Помолимся о нем. Христианин имеет любовь и благородство и ведет себя соответствующим образом.

 

Как подвижник, которого не видит мир, помогает миру, потому что волна его молитв влияет на другого человека, переносит Дух Святой в мир, так и вы, рас­точайте свою любовь, не ожидая ответной любви. Де­лайте это с любовью, с терпением, с улыбкой...

 

Любовь должна быть истинной (акрефнис). Но истинна одна лишь лю­бовь Божия, человеческая же, то есть душевная, – всегда эгоистична. А какова Любовь Бога? – Это не передашь словами, это должно нам открыться…

 

Человеку, который нас утомляет и создает нам сложности, любовь должна быть приноси­ма незаметно, чтобы тот человек не заметил, что мы пы­таемся его полюбить. И не будем проявлять это внешне, потому что тогда человек станет препятствовать нам.

 

Здесь поможет молчание…Молчание спаса­ет от всех зол. Воздержание языка — великое дело! Каким-то таинственным образом доброе молчание испускает доброе излучение на ближнего.

 

 

 

 

 

Я расскажу вам одну историю!

 

Одна монахиня, которая сильно стремилась к по­рядку, с раздражением сказала своему старцу:

—  Такая-то сестра возмущает весь монастырь своими трудностями и своим характером. Мы не можем ее терпеть…

Тогда старец ответил:

—  Да ты сама хуже нее…

Вначале монахиня стала возражать и удивляться, но после объяснений старца поняла и осталась доволь­ной.

 

Старец сказал:

 

— Ею владеет злой дух, и поэтому она плохо себя ведет. Ты как бы в лучшем состоянии, но владеет он и тобою и играет вами обеими. Сестра приходит в такое состояние не по собственной воле.

 

А ты по своей собственной воле своим сопро­тивлением и отсутствием любви делаешь то же самое. Таким образом, ты и ей не доставляешь пользу, и себе вредишь. И вот – ты хуже!

 

 

 

 

 

 

            Запомни, каждое свое дело, дитя мое, мы должны начинать с любви к Богу!

Простота, опытность в духовной жизни, смирение, совершенная любовь очаровывают меня всегда, когда я нахожусь рядом с отцом Порфирием, так что забывается, кто я, чем занимаюсь и т. д.

Я смотрел на него как на одного из древних отцов пустыни, о которых мы читаем в патериках. Меня неизменно поражало то, что он постоянно говорил мне о любви.

 

«Каждое свое дело, дитя мое, мы должны начинать с любви к Богу».

 

Ничто духовное не бывает без страдания. Ничто духовное не приходит само по себе, просто так. Здесь следует отметить, что Геронда конечно не гонялся за духовными дарованиями. Нет. Он стремился только к любви Христовой, больше ни к чему.

 

Целью монаха, целью христианина является не получение даров от Бога, а любовь. Это движение является исходом из самодостаточности. Этот исход – общение и любовь к Богу. Так поступал и Геронда.  Дарования пришли потом – дары Божии. Так он на это видел.

- Какие слова из душеполезных наставлений Старца Порфирия особенно врезались в вашу память?

 

- Он всегда говорил, чтобы мы как можно больше любили Христа. «Кто любит Христа, тот избегает греха».

 

Любовь к Богу он всегда выделял особо.

 

И справедливо. Потому что, как вы знаете, кто-то может жить внимательно и добродетельно, имея своей целью избежать вечных мук. Это первая категория людей. К следующей категории относятся те люди, которые стараются не грешить, помышляя о воздаянии от Бога и наследии райских обителей.

 

Третья и наивысшая категория состоит в том, как учил Геронда Порфирий, чтобы человек жил добродетельно из любви к Богу, и потому, что он не желает огорчать Господа, Который «прежде возлюбил нас» (1 Ин. 4, 19). Эта любовь порождает ощущение райского блаженства в душе, она является началом рая.

 

Мы расстраиваемся, когда приходится видеть ближних, которые не любят Бога. Но своей грустью мы не делаем ничего совершен­но. А тем более наши указания — это тоже неправильно.

 

В этом заключена глубокая тайна. Если мы поймем ее, то сможешь помочь. В чем же тайна? Тай­на — в том, что  наша молитва, наша преданность Богу, создают условия, что­бы действовала Его благодать.

 

Мы своей любовью (агапи), своей жаждой любви (агапи) Божией привлекаем благодать, чтобы она омыла других людей, наших ближних, про­будила и воздвигла к Божественной любви – влечения к Богу (эрота). Лучше же сказать, что Бог пошлет Свою любовь (агапи), чтобы всех их разбудить. Своими молитвами мы сделаем всех достой­ными любви Божией.

 

 

 

 

 

            - Дети, жизнь без Христа – это не жизнь. Все! Она прошла, кончилась…. Если ты не видишь Христа во всех своих действиях и помыслах – ты чужд Христа…

 

Как ты это понял?

 

Я помню одну песенку: 

«Со Христом

везде пройдем,

Встретим страх? –

Растопчем в прах!»

 

Вам ее не приходилось слышать? А? Это дети поют, но как она мне запомнилась…

 

Так мы действительно и должны смотреть на Христа – без страха... Он - наш друг, Он - наш брат, Он – самое лучшее и прекрасное из того, что есть. Он – это все. Как друг, он обращается к нам и говорит: «Вы же мои друзья. Неужели вы этого не понимаете? Мы – братья и сестры.

 

Нет-нет, не бойся, я же не судия… (вре его ден име) У Меня в руках нет ключей от бездн адских, Я вас не запугиваю, нет! - Я вас люблю. Наоборот, я хочу, чтобы вы вместе со Мной радовались жизни…  Понимаете?

 

Я хочу вам показать – вот, что такое Христос. И здесь нет места угрюмости, унынию, замкнутости на самом себе, когда человек погружен и терзается всевозможными помыслами, страдая от ран, полученных им на его жизненном пути. Во Христе ничего этого нет!

 

 

 

 

 

 

Христос – это новая Жизнь. Христос – это все. Он – радость, Он – жизнь, Он – свет, свет истинный, который делает так, что человек радуется, стремится ввысь, видит все, видит всех, болеет за всех, хочет чтобы все были вместе с ним, и все - рядом со Христом.

 

Когда мы находим какую-либо вещь, или сокровище, то не желаем нигде говорить об этом. Но христианин, когда обретет Христа, когда познает Его, когда Христос войдет в его душу и он ощутит Его, тогда он хочет говорить и кричать об этом повсюду.

 

 Он хочет говорить о Христе, о том, что такое Христос. Возлюбите Христа и ничто не предпочтите Его любви. Христос это все, это источник жизни, предел желаний, это – все. Во Христе есть все, все самое прекрасное.

 

Далеко отстоят от Христа скорби, уныние, нервозность, переживания, воспоминания жизненных травм, браней и страдания. Все это бывает в нашей жизни. Мы торопимся туда, бежим сюда, но все напрасно, и мы нигде не можем остановиться. Но где мы обретем Христа, пусть это будет даже пещера, там мы остаемся, и боимся уйти, чтобы не потерять Его.

 

Читайте, и вы все узнаете. Подвижники, которые познали Христа, не желали оставлять своих пещер, не желали идти в мир на дело проповеди, они хотели остаться там, где ощутили соприсутствующего им Христа.

 

 

 

Христос – это источник жизни, радости. Это все. А как тебе кажется, Никос?

 

- То, что Вы сказали, Геронда, - это золотые слова, и это реальность. Как вы говорите, так и есть на самом деле.

 

- Да, - продолжал Геронда, - так мы слышим призыв к жизни. Когда говорим, что мы христиане, когда говорим, что мы – Христовы. Ты понял? Вот как бывает. И в час испытания, как только мы увидим Христа, тут же отбрасываем свои намерения и хотим быть со Христом. Но Христос – наш друг, Он – наш брат, и Он говорит:

 

«Вы – Мои друзья». «Я не желаю, чтобы вы смотрели на меня иначе, Я не желаю, чтобы вы смотрели на меня так: что Я – Бог, что Я -  Бог Слово, что Я – ипостась Святой Троицы. Я хочу, чтобы вы смотрели на меня как на своего, как на вашего друга, заключили меня в свои объятия, ощутили меня в своей душе – вашего Друга, Меня – источник жизни, как это есть на самом деле».

 

Но все это - истинно!

 

 

 

 

 

 

Здесь в падшем мире, как я уже сказал, есть сатана, есть ад, есть смерть. Все это здесь есть, есть на самом деле. Это другая область, это зло, это тьма, и то, что принадлежит тьме.

 

 

Человек Христов должен возлюбить Христа, и когда он возлюбит Христа, он освобождается от дьявола, от ада и от смерти. Ты спросишь меня, а ты достиг этого?

 

Нет, я не достиг, я об этом прошу, я этого хочу. И когда я бываю один, и вообще везде я стараюсь так жить. Я не живу еще там постоянно, я не вошел полностью в Эту Жизнь. Но… пытаюсь…

 

То есть, как тебе сказать, как объяснить? Я не ушел в эту область… но я там был один раз, я видел ее, но теперь меня там нет, но я ее помню, тоскую по ней и хочу вернуться. Вот, и сейчас, и завтра, послезавтра, в каждое мгновенье это желание ко мне возвращается, и я очень хочу, я жажду туда отправиться. Но я не там. Я не могу вам этого объяснить.

 

Ну, вы поняли?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

            Знайте же еще вот что. Страдающие души, скорбя­щие, которые мучаются от страстей, удостаиваются ве­ликой любви и благодати Божией. Такие люди стано­вятся святыми, а мы часто их осуждаем. Вспомните апостола Павла, что он говорит: А когда умножился грех, стала преизобиловатъ благодать (Рим. 5, 20).

 

Когда будете помнить это, тогда будете ощущать, что те, кто страдают от страстей, достойнее и вас, и меня. Мы видим их немощными, но когда они откроются Богу, то станут все полны любви (агапи)и преисполнены Божественной любви – влечения к Богу (эрота).

 

Хотя они привыкли к другому, но потом они всю силу (динами) души отдают Христу и от любви Христовой становятся огнем. Так происходит чудо Божие в таких душах, которые мы называем про­пащими.

 

Не будем унывать, не будем спешить, не будем су­дить по вещам поверхностным и внешним. Если, к при­меру, вы видите женщину голую или неприлично оде­тую, не останавливайтесь на внешнем, но войдите в глубину, в ее душу.

 

 Возможно, это очень хорошая ду­ша и она находится в поисках смысла жизни, что и вы­ражает своим странным внешним видом. В ней есть ди­намизм, демонстративная сила, она хочет привлечь взо­ры других людей. Но по неведению делает это нелепо.

 

Подумайте, а если она познает Христа? Она поверит и всю свою энергию направит ко Христу. Она сделает все, чтобы привлечь благодать Божию, и станет святой!

 

Один из видов нашего выказывания себя, эгоизма, заключа­ется в том, чтобы требовать от других стать хорошими. В действительности же мы сами желаем стать хороши­ми, но поскольку не можем, то требуем этого от других и настаиваем на том... Тем не менее, вместо того, чтобы исправить положение молитвой, мы часто огорчаемся, возмущаемся и осуждаем.

 

 

 

 

 

            Я вам скажу нечто необычное: часто мы своим беспокойством причиняем зло другим людям...

 

Часто мы своим беспокойством, своими страхами и плохим душевным состоянием, сами того не желая и не понимая этого, причиняем зло другим людям, даже ес­ли их сильно любим, как, например, мать любит своего ребенка. Мать передает ребенку весь свой страх за его жизнь, за его здоровье, за его успех, даже если и не го­ворит с ним, даже если не выражает того, что у нее вну­три.

 

Эта душевная любовь, то есть естественная любовь (фисики агапи), может иногда приносить вред. Но такого не бывает с любовью Христовой, которая сочетается с молитвой и святостью жизни. Эта любовь делает человека святым, умиротво­ряет его, потому что Бог есть любовь.

 

 

Любовь да будет лишь во Христе. Чтобы принес­ти пользу другим, нужно жить в любви Божией, иначе ближнему не можешь помочь. Нельзя насиловать дру­гого человека. Настанет его час, придет тот момент, нужно лишь молиться за него. Молчанием, терпением и прежде всего молитвой мы таинственно приносим поль­зу другим людям. Благодать Божия очищает горизонт его ума и убеждает его в любви Божией. Здесь есть од­на тонкость. Если человек согласится с тем, что Бог есть любовь, тогда ослепительный свет осенит его, та­кой свет, которого он не видел никогда в жизни. Так он обретет спасение.

 

 

 

 

 

- Как нам, Геронда, возлюбить Христа?

 

- Детка, наша любовь ко Христу должна родиться следующим образом:

Все, что находится внутри нас, мы устремляем навстречу Богу, и призываем Его…

  

Но видя природу, деревья, растения, птиц, пчел, цветы, море, рыб, звезды, луну, солнце, и прочее великое множество прекраснейших Его творений, мы обращаем свой ум к Богу, и прославляя Его через них, пытаемся осознать, насколько они чудесны и удивительны, и стараемся полюбить их.

 

Когда же у нас это получится, тогда любовь восходит к нашему Творцу, и тогда мы действительно, истинно Его любим. Любовь к творению является таким образом необходимой ступенью, но еще более важным этапом на пути стяжания любви Христовой, является любовь к ближнему.

 

Поэтому мы должны посещать больницы, тюрьмы, детские приюты, дома престарелых и т. д. имея перед собой только и только одну эту цель.

 

 

Тогда наша любовь будет искренней…

 

 

 

 

 

            Будем ревнителями (зилотис). Ревнитель (зилотис) —это тот, кто от всей души любит Христа и во имя Его служит челове­ку. Любовь к Богу и людям — это неразлучная пароч­ка. Горячее желание (патос), Божественный порыв (потос), сле­зы — с умилением, а не нарочно. Все от сердца!

 

 

Фанатизм не имеет никакого отношения ко Хрис­ту. Христианин пусть будет истинным. Тогда ты ни на кого не будешь обижаться, но любовь все будет по­крывать (См.: 1 Кор. 13, 7). И по отношению к ино­верцу оставайся христианином.

 

То есть ты относись к человеку вежливо, учтиво, независимо от его веры. Можно заботиться о магометанине, когда он нуждает­ся в этом, поговорить и пообщаться с ним. Пусть будет уважение к свободе другого человека. Как Христос стоит у двери и стучит (См.: Откр. 3, 20), не наси­луя, но ожидая, чтобы душа сама свободно приняла Его, так и мы будем стоять перед каждой душой.

 

 

При миссионерской работе надо использовать мяг­кие, тонкие средства, чтобы души не противодейство­вали и принимали то, что мы им преподносим: слова, книги. И кое-что еще.

 

Поменьше слов!

 Часто слова звучат в ушах и нервируют. Молитва и жизнь отзыва­ются в душе. Жизнь умиляет, возрождает и изменяет человека, в то время как слова остаются бесплодными. Самая лучшая миссионерская работа — это добрый пример, наша любовь, наша кротость.

 

 

 

 

 

 

            (этот случай был с самим о. Порфирием, но по смирению он не говорит этого )

 

Выслушайте один пример…

Как-то раз один священник пошел на беседу с об­разованными людьми. Его взял с собой его двоюрод­ный брат. Лектор многое сказал о марксизме. Слуша­тели воодушевились и в конце лекции разразились ап­лодисментами. Но, находясь еще на кафедре, лектор увидел священника и сказал:

 

—            На нашей беседе присутствует батюшка. Было бы хорошо, если бы он осветил нам нашу тему с рели­гиозной и философской точки зрения.

 

Он сказал это иронически, полагая, что смирит его и уничижит Церковь. Священник встал и начал гово­рить:

 

—            Не знаю, что сказать тебе, детка моя, но я слышал вот что. Такой-то мудрец на такой-то странице говорит так-то и так-то. Такой-то мудрец на такой-то странице говорит так-то. Такой — так-то и так далее. Моисей говорит так-то на такой-то странице. Исайя — так-то. Давид — так-то, Христос — так-то. — И он продол­жил свою речь цитатой из апостола Павла: — Где му­дрец? где книжник? где совопросник века сего? Не об­ратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых... чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом… (1 Кор. 1, 20, 27, 29).

 

 

«Мудрец», лектор, затворил свои уста. Самым главным было то, что священник высказал все это с кротостью и без эгоизма. Это был владыка из Патри­архии. Закончив, он сказал:

 

—            Я ничего не знаю. Рассудите вы, что правильно. В конце пристыженный лектор признался:

 

—            Очень хорошо нам рассказал батюшка! Он оп­роверг все, сказанное мною.

 

Образование — великая вещь, когда сочетается с кротостью, приветливостью и любовью. Это так при любых обстоятельствах. Говорите, когда вы подготов­лены к беседе на эту тему. Если не подготовлены, то го­ворите своим примером.

 

 

В беседах не многословьте о религии и тогда побе­дите. Позвольте человеку, у которого другое мнение, изливаться, говорить, говорить... Пусть он почувству­ет, что встретился со спокойным человеком. Воздейст­вуйте на него своей доброжелательностью и молитвой, а потом скажите немного слов.

 

Вы не достигнете ниче­го, если будете говорить резко, если, к примеру, скаже­те ему: «Ты говоришь ложь!» И что из этого выйдет? Вы — как овцы посреди волков (Мф. 10,16). Что вам делать? Внешне будьте невозмутимы, а внутренне мо­литесь. Будьте готовыми, будьте образованными, имейте дерзновение, но со святостью, кротостью и мо­литвой. Но чтобы поступать так, вы должны стать свя­тыми.

 

 

 

 

 

 

В другой раз я спросил Старца, какова должна быть наша любовь к Богу, и он ответил:

 

«Наша любовь к Богу, дитя мое, должна быть беспредельной, она не должна быть раздроблена на привязанность к различным вещам…

 

Вот тебе пример: Человек, скажем, имеет в себе одну батарейку определенной энергоемкости. Если он будет расточать эту энергию на различные дела не имеющие отношения к любви к Богу, оставшийся в нем заряд для этой любви  будет весьма небольшим, часто, может быть совершенно ничтожным. Когда же мы всю нашу энергию направляем к Богу, тогда наша любовь к Нему будет велика.

 

Скажу тебе еще вот что…

 

Некая девушка очень сильно полюбила одного юношу, по имени Никос. Каждую ночь она просыпалась, и тайно от своих родителей босая выпрыгивала через окно на улицу, и не взирая на боль от впивающихся в кожу колючек, через поле бегала на встречу со своим возлюбленным.

 

Когда же она возвращалась назад, в дом, то Никос всегда как бы был рядом с ней. За какую бы работу она ни бралась, ее Никос был здесь, она видела его. Также само и ты, дитя мое, должен все свои силы устремлять к Богу, и твой ум всегда должен быть в Нем, потому что так Ему благоугодно».

 

«Мы также должны, детка, - говорил мне Геронда, - не идти средним путем христианина, потому, что он весьма тяжел. Мы должны преодолеть этот этап, оторваться от земли и высоко подпрыгнуть, с любовью ко Христу. Тогда все становится легким! Возлюбив Христа, мы уже не впадаем в грехи, и тогда мы – вне среднего пути, тогда мы – настоящие христиане».

 

 

 

 

 

 

            «Я хотел пойти жить с хиппи на Матале» – речь идет об одном острове в Греции, где собираются тусовки хиппи со всеми обычными проявлениями протеста: наркотики, дикий пляж, полная свобода нравов.

 

 

Любовь ко Христу безгранична, так же как и лю­бовь к ближнему. Пусть простирается всюду, до конец земли. Всюду, ко всем людям. Я хотел пойти жить с хиппи на Матале, не повторяя, конечно, их грехов, но показывая им любовь Христову, как она велика и как она может их изменить и преобразить. Любовь выше всего.

 

 

И приведу вам один пример.

 

Был подвижник, у которого было два послушника. Он прилагал огромные усилия, чтобы помочь им и сде­лать их хорошими. Он, однако, беспокоился о том, дей­ствительно ли они преуспевают в духовной жизни, есть ли у них прогресс, готовы ли они к Царству Божию? Поэтому он ожидал знака от Бога, но не получал ника­кого ответа.

 

Как-то раз должна была состояться все­нощная в церкви другого скита, который находился на расстоянии многих часов ходьбы. Нужно было идти по пустыне. Он с утра послал своих послушников, чтобы они прибыли пораньше и все приготовили в церкви, а сам старец отправился к вечеру. Послушники были уже далеко, как внезапно услышали стоны, которые изда­вал тяжело раненный человек, прося о помощи:

 

- Возьмите меня, пожалуйста, — говорил он им, — потому что здесь пустыня, никто здесь не про­ходит. Кто мне сможет помочь? Вас двое. Поднимите меня и донесите до ближайшей деревни.

 

- Мы не можем! — ответили они ему. — Мы спешим на всенощное бдение, потому что нам поручили все приготовить.

 

- Возьмите меня, пожалуйста! Если вы меня ос­тавите, я умру и меня съедят дикие звери.

 

- Мы не можем! Что мы можем поделать? Мы должны исполнить свои обязанности.

 

И ушли. Вечером старец отправился на бдениие. Он шел той же дорогой. Дойдя до того места, где был ра­неный, он увидел его, подошел к нему и спрашивает:

 

- Что случилось, человек Божий? Что с тобой? Давно ли ты здесь? Тебя никто не видел?

 

- Утром проходили два монаха. Я попросил их о помощи, но они спешили на бдение.

 

- Я тебя возьму. Не волнуйся! — говорит старец.

 

- Ты не сможешь, ты стар. Ты не сможешь меня поднять, это невозможно!

 

- Нет, я тебя возьму! Я не могу тебя оставить!

 

- Но ведь ты не можешь меня поднять.

 

- Я наклонюсь, а ты ухватись за меня, и я поти­хоньку доставлю тебя в ближайшую деревню. Немного сегодня, немножко завтра, я тебя донесу.

 

С большим трудом он поднял его и пошел с такой тяжелой ношей по песку, хотя было очень трудно. Пот лил с него ручьями, и он размышлял: «Хоть за три дня, но донесу».

 

В пути он почувствовал, как ноша стано­вится все легче и легче, и в какой-то момент он ощутил, что не держит ничего. Тогда он обернулся, чтобы по­смотреть, что происходит, и в удивлении видит на себе ангела. Ангел говорит ему:

—            Меня послал Бог уведомить тебя, что два тво­их послушника недостойны Царствия Божия, потому что не имеют любви…

 

Бог есть любовь, а не простой зритель нашей жизни. Он промышляете о нас и  интересуется нами как наш Отец, какой Он и есть на самом деле, но Он уважает и нашу свободу.

 

 

 

 

 

            Знание Божие непостижимо для нашего ума. Оно безгранично, охватывает все существующее, ви­димое и невидимое, настоящее и древнее. Бог знает все в точности, во всей глубине и полноте. Господь знает нас прежде, нежели мы сами познаем себя.

 

 Он знает наше расположение и малейшую нашу мысль, помыслы, наши решения прежде их принятия. Но и до нашего зачатия, и с сотворения мира Он хорошо знал нас. Потому и Давид восхищается и восклицает: Господи, искусил мя еси, и познал мя еси... Ты разумел еси помышления моя издалеча: стезю мою... Ты еси изследовал, и вся пути моя провидел еси... Ты познал еси вся последняя и древ­няя... Се, Господи, Ты познал еси вся... Ты созлал еси мя, и положил еси на мне руку Твою (Пс. 138, 1-5).

 

Я напомню вам…

 

Святой Дух проникает всюду. Поэтому тот, кто проникается Святым Духом, имеет ведение …

 

А что говорит преподобный Симеон Новый Богослов в молитве ко святому Причащению. По­слушайте:

 

 

Несоделанное мое видесте очи Твои; в книзе же Твоей и еще несодеянная написана Тебе суть…

 

 Эти слова некоторые люди понимают неправильно и запутываются.

 

«Раз у Бога уже все записано, то есть наша судьба, — говорят они, — есть наша участь, рок. Стало быть, уже было написано и предопределено, что­бы ты, к примеру, совершил убийство. Бог предназна­чил тебя для этого».

 

Ты скажешь мне: «Если написано, что мне надлежит убить тебя, то я виновен или невино­вен? Раз «и еще несодеянное написано у Тебя», то по­чему мы, люди, виновны? Теперь скажи мне ты, гово­рящий, что Бог — благ, почему он написал это и не от­вратил меня от того, чтобы я этого не делал?»

 

Здесь сокрыто таинство - тайна. Бог по Своему всесилию и всеведению знает все, знает, что произойдет в буду­щем, но Он неповинен в зле. Бог предвидит, но не пре­допределяет. Для Бога не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Все обнажено и открыто пред Ним. Как говорит об этом апостол Павел: Все об­нажено и открыто перед очами Его (Евр. 4,13).

 

 Все­ведущий знает и добро, и зло. Как благой по естеству, Он содействует добру и чужд зла. А раз Он чужд зла, то как Он может предопределять ко злу? Бог сотворил все весьма хорошим и всему дал доброе, святое пред­назначение….

 

 

 

 

 

 

Зло — это проблема, которую наша религия объ­ясняет дивным образом, лучше которого не существует. Объяснение дается следующее: зло существует и про­исходит от диавола. В нас есть и злой дух, и добрый, которые борются друг с другом. Или одного будет не­навидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть….

 

Не можете служить Богу и мамоне (Мф. 6, 24). То есть в нас происходит брань добра со злом. Но в этой брани чело­век свободен в своем выборе. Значит, не Бог предопре­деляет и решает, а свободная воля человека.

 

 

Бог в Своем всеведении со всей точностью знает не только заранее, но и до сотворения мира, что такой-то человек, к примеру, сотворит убийство, когда будет в возрасте тридцати трех лет. Но человек свободной своей волей (дар Божий, который он извратил) дейст­вует самовольно. Не Бог является причиной, и Он не предопределяет нас для этой цели. Его всеведение не обязывает нас. Он уважает нашу свободу и не упразд­няет ее. Он любит нас, не делает нас рабами, ценит нас. Бог не вмешивается в нашу свободу, уважает ее, дает нам свободу.

 

Значит, ответственны мы, потому что де­лаем то, что желаем сами. Бог нас не принуждает. Это предначертано и известно Богу, что ты убьешь этого человека, но Богом не определено тебе этого сделать.

 

Как возможно, чтобы Бог, сотворивший нас по Своей безмерной любви, Который Сам есть абсолютная лю­бовь и желает лишь любви, желал привести нас ко злу и убийству? Он дает тебе свободу, чтобы потом забрать ее? Ты действуешь свободно, ты решаешь то, что Бог знает изначала, не принуждая тебя, и потому ответст­венен ты.

 

Это очень тонкие темы, для глубокого понимания которых необходимо Божественное просвещение. Это таинства.

 

 

 

 

 

            Добро, разлитое в природе, — это таинство.

 

Это таинства. Добро, разлитое в природе, — это таинство. Разве не прекрасен разноцветный цветок, который привлекает тебя и побуждает любить себя? Ты подходишь к нему, а у него такой тонкий и благородный аромат, что по­буждает тебя еще больше любить его. Это и есть доб­ро. И разве это не таинство? Откуда эти краски, отку­да этот аромат? То же самое можно сказать и о птицах, о зверях, о живущих в воде. Все выражает благость Бо­жию…

 

 

Некоторые люди говорят: «Почему Бог делает так, чтобы мне было больно, чтобы я легко грешил, за­чем Он дал мне такой характер?» — и так далее. Я снова говорю вам: Бог сотворил нас добрыми. Бог дал человеку все самое прекрасное и доброе. Он предназ­начил его стать совершенным. Но Он дал ему и свобо­ду, и теперь зависит от самого человека, последовать злу или добру.

 

 

С одной стороны — любовь Божия, а с другой — свобода человека. Любовь и свобода сплета­ются воедино. Соединяется дух с Духом. Вот где таин­ственная жизнь. Когда наш дух соединяется с Духом Божиим, тогда мы делаем благо, становимся благими.

 

 

В наших страстях повинен иной — наша воля. Бог не желает ограничивать нашей воли, не желает на нас давить, не хочет применять насилие. От нас зависит, что мы будем делать и как будем жить. Или будем жить с Христом и у нас будет Божественный опыт в жизни и счастье, или будем жить в тоске и печали. Среднего состояния не бывает. Либо одно - либо дру­гое. Природа не принимает среднего состояния, изгоняет пустоту… (и фиси екдиките, миси то кено) Середины нет: или так – или наборот.

 

 

Поцелуй, например, может быть святым, а может быть и лукавым. Но до­стоинство в том, чтобы человек действовал свободно».

 

Если бы Он сделал нас безвольными и мы делали бы только то, что хочет Бог, то не было бы свободы. Бог создал человека, чтобы человек сам стремился стать благим, чтобы он сам желал этого и чтобы это станови­лось как бы его собственным достижением.

 

Хотя в дей­ствительности это происходит от благодати Божией. Сначала человек доходит до желания этого, начинает это любить, жаждать, а потом приходит Божественная благодать и желаемое достигается.

 

Бог есть Любовь, а не простой зритель нашей жизни

 

            Бог есть любовь, а не простой зритель нашей жизни. Он промышляет о нас и интересуется нами как наш Отец, каков Он и есть на самом деле, но Он ува­жает и нашу свободу. Он не давит на нас. Будем иметь надежду на промысел Божий.

 

А если мы верим, что Бог наблюдает за нами, то будем иметь смелость предаться Его любви, и тогда мы будем непрестанно видеть Его рядом с нами. Мы не будем бояться осту­питься.

 

 

Как совершенно тело человека! Огромное пред­приятие. Человек пьет воду, которая проходит в же­лудок, в почки, очищает кровь. Работают сердце — перекачивающий аппарат, легкие, печенка, желчный пузырь, поджелудочная железа, головной мозг, нерв­ная система, чувства, зрение, слух... Что сказать о ду­ховных силах, о том, как они действуют одновременно и гармонично под покровительством и промыслом Бо­жиим!

 

 

Все находится под промыслом Божиим. Видите сосны? Сколько иголок у каждой сосны? Можете их сосчитать? А Бог знает, и без Его воли ни одна не упа­дет на землю. Как и волосы на нашей голове, которые все сочтены. Он заботится и о самых ничтожных мело­чах нашей жизни, любит и оберегает нас.

 

 

 

 

Тем не менее, Бог очень таинственен. Мы не можем понять Его действий. Не думайте, что Бог сна­чала сделал так, а потом стал исправлять. Бог не совер­шает ошибок. Он не исправляет ничего...

 

Но Кто Он в Своей глубине, по сущности, мы не знаем. Хотя советы Бо­жий (волю Божию) исследовать мы не можем.

 

 

Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше зем­ли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших (Ис. 55, 8—9).

 

 

 

 

 

Вот смотри… И ад, и сатана, и рай, и все такое прочее – это реальные вещи… Тем не менее, я не желаю, чтобы ты их боялась, или постоянно о них думала, как ты это делаешь…

 

Я хочу, чтобы ты полюбила Христа, Который есть все, и тогда, где бы ты ни была, ты ничего из всего этого не будешь бояться. Ты будешь иметь вся благая и здесь и там.

 

Конечно! Христос нас ждет, и как только мы чуть-чуть приоткроем для Него свое сердце, немедленно входит туда, и тогда у нас есть все. Ведь Он подобен солнцу, дитя мое, и как только ты немного раздвинешь шторы на окне его свет и лучи немедленно проникают в комнату и согревают нас…

Очень часто Геронда мне говорил:

 

«Я советую тебе всегда иметь любовь. Сначала любовь, а потом все остальное».

 

«Мы должны любить в простоте сердца, точно так же мы должны и молиться».

 

«Я не желаю чтобы вы приступали к Богу со страхом смертным. Нет, напротив, я хочу чтобы вы делали это с великой любовью к Нему. Это – выше, детка».

 

                                                                    

 

 

        Старец, спасший своего послушника Паисия

 

            Когда Бог дает нам дар смирения, тогда мы все ви­дим, все ощущаем, тогда Им живем очень явственно. Когда нет у нас смирения, тогда не видим ничего. И на­против, когда удостоимся святого смирения, тогда ви­дим все, радуемся всему. Тогда мы живем Богом, вну­три нас рай, которым является Сам Христос.

 

 

Я вам расскажу кое-что, не знаю, читали ли вы это в «Пате­рике»… В этом повествовании указывается на промысел Божий и силу молитвы старца.

 

 Один старец послал своего послушника, Паисия, на работу вдали от нали­вы. Тот шел, шел часами. Был полдень. Солнце пали­ло. Он увидел большую скалу, под которой была тень, подошел и лег отдохнуть в тени скалы и уснул. И ког­да он спал там или не спал, а был в состоянии дремоты, видит старца, который говорит ему:

 

— Паисий, Паисий, встань и уходи оттуда!

 

Услышав, что старец громко зовет его, он встал и удалился. Только он сделал пять-шесть шагов, как раздался грохот, и он увидел, как обрушилась скала. Она бы его размозжила и не оставила бы целой ни косточки. Старец был очень далеко от Паисия, но ви­дел его…

 

 

Вот промысел Божий. Слова Господни подтверж­даются: Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; бу­дут говорить новыми языками; будут брать змеи;

и если что смертоносное выпьют, не повредит им; вложат рут на больных, и они будут здоровы

(Мк. 16,17—18).

 

 

Мы можем подумать и сказать:

 

— Боже мой, Ты везде присутствуешь и все ви­дишь, где бы я ни был. Ты с любовью следишь за каж­дым моим шагом.

 

Будем повторять с Давидом: Камо пойду от Ду­ха Твоего, и от лица Твоего камо бежу? Аще взыду на небо. Ты тамо еси: аще сниду во ад, тамо еси: аще возму криле мои рано, и вселюся в последних моря: И тамо бо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя (Пс. 138. 7-10).

 

Одного знания, конечно, не достаточно. Но это ве­ликое укрепление и утешение, когда мы верим в это, живем и проникаемся этим.

 

 

 

 

 

 

 

Однажды, когда находился в Каллисии у Старца, ему сказали, что в Афинах устраивается вечер, на котором будет выступать один святогорский игумен. Отец Порфирий сказал мне, что он очень хочет вздохнуть святогорским воздухом, имея в виду предстоящее выступление. На машине одного друга Старца мы по улице Асклипия добрались до храма Святителя Николая, где проводилось собрание.

 

Зал был переполнен, и главным образом студентами и студентками. Сначала выступил один богослов, который достаточно хорошо изложил святоотеческие взгляды на проблемы современности. Затем слово взял святогорский игумен, и духовное воодушевление в зале дошло до предела.

 

Когда он закончил, одному студенту пришла в голову мысль – попросить отца Порфирия, которого он увидел сидящим согбенно в уголке, сказать им несколько слов. Большинство собравшихся поддержало это предложение.

 

Геронда казалось находился в замешательстве, он сказал, что не выступает на народных собраниях, но «глас народа» вынуждает его говорить. Очень тихим, едва слышным в зале голосом он сказал: «Я не выступаю, но только молю Бога просветить моего послушника (имеется в виду выступавший игумен), чтобы Он дал ему слово». Однако слушатели не пожелали ограничиться этими его словами, и просили сказать что-нибудь еще.

 

 

Тогда отец Порфирий спросил: «О чем вы хотите, чтобы я вам сказал?» «Как мы сейчас можем проводить истинно христианскую жизнь?» - ответили собравшиеся. И Геронда очень медленно начал говорить: «Многие говорят, что христианская жизнь трудна и неприятна; но я считаю, что она легка и радостна, но при наличии двух вещей: смирения и любви». Слушатели, многие из которых делали записи в своих блокнотах, спросили:

 

«Как мы можем, Геронда, стяжать смирение и любовь?»

 

 

Тогда Геронда стал говорить «в притчах», с присущим ему неподражаемым талантом рассказчика:

«Я расскажу вам, дети мои, одну историю. Некогда в горах жила одна пастушка, которая пасла овец. Целый день она трудилась заботясь о стаде, выгоняя его на пастбище, ведя на водопой, оберегая от диких зверей. Вечером она загоняла скот назад в овчарню, доила маток и оставляла до утра. Когда же наступала ночь, и ее родители засыпали, она, несмотря на сильную усталость, перебиралась через ограду загона и бежала в темноте, пробираясь среди скал и колючих кустов к заветному косогору, чтобы встретиться с пастухом, которого она любила.

 

И когда она его видела, то была счастлива, не смотря на труды и жертвы на которые она ради этого свидания. И даже, поскольку эта встреча с возлюбленным стоила ей стольких трудов и жертв она была от этого еще более счастлива.»

 

Простите мне, что я, монах, рассказываю вам о влюбленных, я делаю это для того, чтобы вы лучше поняли то, о чем хочу сказать. Так и душа должна иметь своим возлюбленным Христа, чтобы быть радостной, как пастушка, которая влюблена в пастуха. Но что такое человеческая любовь перед любовью божественной?

 

Эта любовь ложная и временная, тогда как божественная любовь истинная и вечная. Душа, которая любит Христа всегда радостна и счастлива, чтобы с ней ни случилось, каких бы трудов и жертв ей ни стоила эта ее божественная любовь. И даже чем больше она трудится и жертвует ради ее возлюбленного Христа, тем большее счастье испытывает.

 

 Душа любит Христа когда она знает и исполняет Его заповеди. Когда душа возлюбит Христа, она начинает любить и людей, она не может их ненавидеть. В душу, которая любит Христа не может войти сатана. Вот к примеру возьмем сейчас нашу аудиторию: предположим то мы все здесь собравшиеся – хорошие люди.

 

Если вдруг теперь в дверях покажутся хулиганы, и захотят войти внутрь, то они не смогут этого сделать, потому что зал уже заполнен нами. Так и в душу, которая полна Христом, не может войти и поселиться дьявол, сколько бы он ни старался, потому что он там не помещается, там нет для него свободного места. Так мы сможем вести истинно христианскую жизнь».

 

Все собравшиеся были глубоко тронуты простыми но проникновенными словами Старца. Спустя несколько дней после этого вечера я вновь посетил отца Парфирия в Каллисии. Между прочим я рассказал ему о том, с каким глубоким удовлетворением молодежь, и те кому они потом пересказывали услышанное, восприняли его слова и пример с пастушкой.

 

Геронда был рад моим словам, и сказал: «Благословение Божие да пребудет на них. Ты знаешь, дитя мое. Я не выступаю в аудиториях, на собраниях. Меня вынудили сказать что-то. Ты знаешь, эта пастушка приходила ко мне на исповедь. Все было так, как я рассказывал. «Геронда, - спросил я, - так значит эта история с пастушкой действительно имела место?» «Ну конечно» - ответил отец Порфирий.

 

На меня произвело большое впечатление то, как удачно Геронда использовал в своих иносказаниях события повседневной жизни, чтобы таким образом сделать доступным пониманию брани в борьбе за вечность.

 

 

Геронда, говоря о любви божественной и о любви к человеку был рассудителен, и избегал их сектанского отделения друг от друга. Он не говорил только лишь о божественной любви, или только лишь о человеческой любви, потому что в первом случае мы пришли бы к обездуховленной отчужденности от человека а в конце концов и от Бога, а во втором – к гуманистическому отчуждению от Бога, а в конечном счете и от человека.

 

Геронда всегда говорил об их православном сочетании в образе вертикальной и горизонтальной, крестообразно пересекающихся линий - любви в теле Церкви. Он учил этому не в абстрактных поучений, но совершенно конкретно, на примерах главных событиях личной жизни каждого.

 

 

 

 

 

 

Церковь безначальна, бесконечна, вечна, как и ее Основатель — Троичный Бог, безначальный, бесконечный и вечный. Церковь нетварна, как нетва-рен и Бог. Она существовала прежде веков, прежде ан­гелов, прежде сотворения мира. Прежде создания ми­ра (Еф. 1, 4), — говорит апостол Павел.

 

 Это Божест­венное установление. В церкви обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2, 9). Это выражение мно­гообразной премудрости Божией. Это таинство та­инств. Оно было незримо и стало явлено в последние времена (1 Петр. 1, 20). Церковь пребывает непоколе­бимой, потому что укоренена в любви и премудром про­мысле Божием.

 

 

Вечную Церковь составляют три Лица Святой Троицы. В мысли и любви Триипостасного Бога изна­чально были и ангелы, и люди. Мы, люди, родились не сейчас. Во всеведении Божием мы существовали преж­де веков.

 

 

Любовь Божия сотворила нас по Своему образу и подобию. Она включила нас в Церковь, хотя знала о нашем отступлении. Она дала нам все, чтобы и нас соделать богами по благодати и дару. Несмотря на это, мы, употребляя свою свободу во зло, потеряли перво­начальную красоту, первоначальную праведность и от­секли себя от Церкви.

 

 

Вне Церкви, вдали от Святой Троицы мы потеряли рай, потеряли все. Но вне Церк­ви нет спасения, нет жизни. Поэтому милостивое серд­це Бога Отца нашего не оставило нас вне Своей любви. Бог снова открыл нам врата рая и в последние времена явился во плоти.

 

 

Благодаря Божественному воплощению Едино­родного Сына Божия людям вновь был явлен предвеч­ный замысел Божий о спасении человека. Апостол Па­вел говорит Тимофею: И беспрекословно — великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам, проповедан в на­родах, принят верою в мире, вознесся во славе (1 Тим. 3, 16). Слова апостола Павла преисполнены смысла, это Божественные, небесные слова!

 

Бог в Своей безграничной любви соединил нас вновь со Своей Церковью в Лице Христа. Входя в не-тварную Церковь, мы приходим ко Христу, входим в нетварное. То есть мы, верующие, призываемся стать нетварными по благодати, стать причастниками Боже­ственных действий Бога, войти в тайну Божества, пре­одолеть свое мирское мудрование, умереть по ветхому человеку (Кол. 3, 9; Рим. 6, 6; Еф. 4, 22) и стать бо­гоугодными. Живя в Церкви, мы живем во Христе. Это очень тонкая тема, которую мы не можем понять. Этому может научить нас лишь Святой Дух.

 

 

 

 

 

Глава Церкви — Христос, а тело — мы, люди, христиане. Апостол Павел говорит: Он есть глава тег ла Церкви (Кол, 1,18). Церковь и Христос — это од­но целое. Тело не может существовать без своей голо­вы. Тело Церкви питается, освящается и живет Хрис­том. Он — Господь, всесильный, всеведущий, везде присутствующий и все исполняющий, наше утвержде­ние, наш Друг, наш Брат.

 

 Столп и утверждение Церк­ви. Он — Альфа и Омега, начало и конец, основа, все. Без Христа не существует Церкви. Жених — Хрис­тос, невеста — каждая душа.

Христос соединил тело Церкви с небом и землей, с ангелами, с людьми и со всем творением, со всей тва­рью Божией, с животными и птицами, с каждым, даже самым маленьким, полевым цветком, с каждым насеко­мым. Церковь, таким образом, стала полнотой На­полняющего все во всём (Еф. 1, 23), то есть Христа.

 

Все во Христе и со Христом, внутри Него и с Ним. Это — таинство Церкви.

Христос является в единстве между нами, в Своей любви, в Церкви. Церковь — это не один я, мое эго, а все мы вместе. Церковь — это все мы. В тело Церкви включаются все. Все мы едины, а Христос — глава. Едино тело, тело Христово: И вы — тело Христово, а порознь — члены (1 Кор. 12,27).

 

Мы все едины, пото­му что Бог — наш Отец и Он — везде. Когда мы жи­вем этим, мы — внутри Церкви. В этом и заключается пожелание Господне о всех членах Церкви в Его первосвященнической молитве: Да будут едино (Ин. 17, 11, 22).

 

Это можно понять только посредством благодати. Мы переживаем радость единства, любви и становимся едино со всеми. Нет ничего прекраснее этого!

 

 

 

 

 

            В Церкви мы едины даже с теми людьми, которые, по нашему мнению, далеки от Нее

 

Важно войти в Экклесию. Как это? Нужно соединиться со своими ближними: с радостями и печалями всех людей. Будем воспринимать их как своих родных, молиться о всех, болеть о спасении их и забывать самих себя. Сделаем для них все, как и Христос для нас. В Церкви мы ста­новимся едино с каждым несчастным, страдающим и грешным. Вед  мы едины даже с теми людьми, которые далеки от Церкви!

 

Никто не должен желать спасения лишь себе, без спасения других людей; Это ошибка — молиться о се­бе, чтобы спастись самому. Мы должны любить других и молиться, чтобы не погиб никто, чтобы все вошли в Экклесию. Вот что достойно христианина и благородно. И с этим желанием долж­но уходить от мира, чтобы уйти в монастырь или в пу­стыню.

 

Когда мы отделяем себя, мы — не христиане. А что нас отделяет? – Деньги… Мы тогда истинные христиане, когда имеем глубокое чувст­во того, что мы — члены таинственного тела Христо­ва, Церкви, все связанные любовью…

 

 

 

 

 

 

            Когда мы жи­вем соединенные со Христом, то есть когда живем в единстве друг с другом внутри Его Церкви с чувством единого. Поэтому Христос молится Своему Отцу, го­воря: Да будут едино. Он говорит это и повторяет, и апостолы везде подчеркивают это. Это — величайшая глубина, величайший смысл, который существует в Церкви. Вот в чем таинство: чтобы все как один чело­век соединились в Боге. Другой такой религии нет!

 

 

Ни одна религия не говорит ничего подобного! Потому что это Таинство, тайна, которая открывается Богом. О чем-то хорошем все говорят, но не об этом таинстве. Никому не открывается  о возможности такой чуткости к Богу и тонкости таинства (липтотыта ту мистыриу). А ведь это как раз то, чего ищет Христос и говорит нам, что мы должны стать именно та­кими - чуткими, потому что Он хочет, что мы были Его…

 

 

Я вам скажу больше, мы едины даже с теми людьми, которые далеки от Церкви! Они далеки по неведению. Будем молиться, чтобы Бог просветил их, чтобы они изменились и при­шли ко Христу.

 

Ведь мы смотрим на это искаженным взглядом, по-человечески (антропина). Но на самом деле мы в это время движимы противным Христу духом (ме алло тропо), в то время как думаем, что любим Христа.

 

 

Но Христос, Который посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45), говорит нам: Любите вра­гов ваших (Мф. 5, 44). Будем желать быть всем вме­сте, всем вместе с Богом. Если мы будем переживать это на собственном опыте, то у нас будут и соответст­вующие результаты, мы все будем любить друг друга, будем едины.

 

 

 

 

Для людей Божиих расстояния не существует, пу­скай это будет даже за тысячи километров. Где бы мы ни находились, мы все вместе. Как бы далеко ни нахо­дились наши ближние, мы должны поддерживать их.

 

 

Мне звонят одни наши товарищи из государства, кото­рое находится на берегу Индийского океана. Называ­ется оно Дербан, если я правильно произношу, это в Южной Африке, два часа от Йоханнесбурга. На днях они приехали сюда, сопровождая одного больного в Англию, и зашли; чтобы я прочитал над ними молитву. Я пришел в большое умиление.

 

Когда нас соединяет Христос, расстояний не су­ществует. Когда я уйду из этой, жизни, это будет луч­ше. Я буду ближе к вам…

 

 

 

 

 

            Любовь требует жертв 

 

Любовь Старца не имела границ, она была безгранична. Она распространялась на всех детей Божиих, на всех людей, на друзей и врагов. Он говорил мне: «В венце нашей любви к друзьям есть разные примеси (расчет, взаимность, тщеславие, слабость, пристрастная симпатия), тогда как венец нашей любви к врагам – чист». Еще он говорил: «Наша любовь во Христе должна достигать всюду, проникать даже к хиппи в Маталу.

 

 

Я очень хотел туда сходить, не для того чтобы им сказать проповедь, или чтобы их упрекать в чем-то, но чтобы пожить вместе с ними «без грехов» и дать возможность любви Христовой, которая преображает, поговорить самой. Я встречал хиппи, и очень их жалел. Они были как «овцы не имеющие пастыря» (Мф. 10, 36)».

 

Относительно моих связей в обществе он говорил: «Не надо осуществлять свой христианский подвиг путем проповедей и споров, но путем настоящей, сокровенной любви. Когда мы вступаем в спор, люди начинают противостоять. Когда же мы их любим, это их трогает, и они становятся на нашу сторону.

 

Когда мы любим, то нам кажется, что мы что-то преподносим другим, тогда как на самом деле, мы предлагаем это нечто в первую очередь самим себе. Любовь требует жертв. Смиренно будем жертвовать чем-то своим, что на самом деле вовсе не наше, но Божие».

 

Геронда Порфирий переживал свое общение с Богом в лице Иисуса Христа. Поэтому то он и был исключительно церковным человеком.

 

«Христос это Церковь, и Церковь это Христос, который воспринял всех нас в Себе Самом. Когда ты любишь Христа, тогда ты вместе с этим любишь и людей, не спрашивая, достойны ли они любви, и даже не задаваясь вопросом примут они ее или же отвергнут. Если ты желаешь встретить Христа, то ты найдешь Его в Церкви, потому что здесь все человечество соединено с Богом в Лице Христа. Невозможно иметь общение со Христом находясь в плохих отношениях с людьми.»

 

Это и многое другое обычно говорил нам Геронда очень просто, но благодатно, радостно и приятно, как только он один мог говорить. Своим примером он учил нас, что наша любовь ко Христу проходит через людей. Он говорил: «Наше спасение, Царство Божие, рай – это Сам Христос, то есть - Церковь».

 

 

 

 

 

 

            Церковь — это новая жизнь во Христе. В Церк­ви нет смерти, нет ада. Евангелист Иоанн говорит: Кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек (Ин. 8, 51). Христос упраздняет смерть. Кто входит в Экклесию, тот спасается, становится вечным. Жизнь одна, бесконечное продолжение, не имеющее конца, не имеющее смерти.

 

Тот, кто по истине следует заповедям Христовым, не умирает никогда. Он умирает по плоти, умирает для страстей и сподобляется еще в этой жизни жить в раю, в нашей Церкви, а потом — в вечности. Благодаря Христу смерть становится мостом, который мы перейдем однажды, чтобы продолжать жить в неве­чернем свете.

 

И я, с тех пор как стал монахом, поверил, что смерти нет. Это я ощущал и ощущаю всегда, что я — вечный, бессмертный. Как это здорово!

 

В Церкви, которая обладает спасительными таин­ствами, нет места отчаянию. Мы можем быть великими грешниками. Но мы исповедуемся, священник читает над нами молитву, мы получаем прощение и приближа­емся к бессмертию, совершенно без всякого стресса, без какого-либо страха.

 

 

 

 

 

 

Полюбив Христа, мы должны научиться жизнью Христовой. Если мы по благодати Божией достигнем этого, то ока­жемся в другом состоянии, будем находиться в завид­ном состоянии. Для нас не существует какого-либо страха: ни смерть, ни диавол, ни ад. Все это существу­ет для тех людей, которые вдали от Христа, для нехристиан. Для нас, христиан, творящих волю Его, этих ве­щей не существует.

 

 

То есть они, конечно, есть, но тог­да, когда человек приобретает ветхого человека со страстями и похотями (Тал. 5, 24). Христианин не придает никого значения ни диаволу, ни злу. Это его не волнует.

 

Единственное, что его волнует, — это лю­бовь, служение Христу и своему ближнему. Если мы достигнем той степени, чтобы почувствовать радость, любовь, служение Богу без всякого страха, то будем в состоянии сказать: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

 

И никто не может нам помешать войти в это таинство!

 

 

 

 

 

 

 

Служа Богу, человек оказывается в раю. Если познаешь и возлюбишь Христа, будешь жить в раю. Христос — это рай. Рай начинается уже отсюда. Церковь — это земной рай, подобный тому, что на небе. Рай, который на небе, такой же, как и тот, что на земле. Там все ду­ши едины, как Святая Троица: три Лица, но едины и составляют одно.

 

Главная наша забота — посвятить себя Христу, соединиться с Экклесиею. Если войдем в любовь Божию, войдем в Церковь. Если не войдем в Церковь, не станем едино со здешней, земной Экклесиею, то суще­ствует опасность, что потеряем и небесную.

 

И когда го­ворим небесное, не будем думать, что там найдем иную жизнь с цветами и садами, горами, водой и птицами. Там нет земных красот. Там нечто иное, гораздо более высокое. Но чтобы приблизиться к чему-то иному, нужно пройти через эти земные образы и красоты. 

 

Кто живет во Христе, тот становится с Ним еди­но, с Его Церковью. С земной точки зрения, он переживает Божественное безумие (трела)! Жизнь эта совсем иная, чем у других людей. Это радость, это свет, это веселие, это взлет. Вот в чем заключается жизнь Церкви, жизнь по Евангелию, Царство Божие.

 

Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Хри­стос входит в нас, и мы — в Нем. Это бывает так же, как кусок железа, который помещают в огонь. В огне он и сам становится огнем и светом. А вне огня — сно­ва темное железо, тьма.

 

В Церкви происходит Божественное соитие (и фиа синусия), мы становимся обоженными... Когда мы со Христом, как бы входим в свет - мы во свете. А когда мы пребываем во свете, то там нет тьмы.

 

Но свет светит не всегда. Это зависит от нас. Так бывает и с железом, которое вне огня становится темным. Тьма и свет не сочетаются. Никогда мы не можем иметь и свет и тьму одновременно. Или свет, или тьма. Когда зажигаешь свет, тьма исчезает…

 

 

 

 

 

 

            Один мой друг, как он сам мне по секрету рассказал, пережил очень жесткое к себе отношение со стороны людей придерживающихся строгих установок, в результате чего он был крайне унижен и обижен, в его характере произошел как-бы надлом.

 

Геронда его успокоил, расставил все по своим местам, применив свой, всегда успешный, «душевный рентген». Он сказал ему: «Ты хороший человек, очень чувствительный, спокойный, ты – овца Божья. Но когда к тебе начинают относиться грубо, ты замыкаешься и внутренне противодействуешь этому, тогда на тебя начинают сильно обижаться, тебя перестают понимать.

 

Но когда к тебе относятся с добром, тогда ты проявляешь такие таланты, которые до этого были в тебе сокрыты, что все поражаются.

 

Люди, которые тебя обидели и нанесли тебе рану не знакомы даже с той древней сказкой о ветре и солнце, в которой они поспорили, кто из них сильнее, и заключили договор: кто снимет тулуп с пастуха, который в тот момент забирался на гору, тот и сильнее.

 

Ветер начал дуть, сильнее и сильнее, но пастух лишь замерз, и еще плотнее запахнул свой тулуп. Тогда из-за облаков вышло солнце, расточая вокруг приятное тепло и благорастворение воздухов, пастух согрелся и снял свой тулуп. Тогда солнце сказало ветру: «Видел, кто из нас двоих сильнее?»

 

И Геронда Порфирий закончил:

 

 «Грубостью не приобретешь человека, но только добротой».

 

 

«Есть, - говорил Геронда, - монахи, которые просят прощенья, исповедуются, но у них внутри остается страсть памятозлобия.

 

В таком случае благодать Божья не приходит. 

 

 

 

У меня здесь выполнял различные работы, и получал зарплату один мастер, сосед. Я не знаю, с чего это началось, но он стал ругать меня при всех и здесь, за стенами монастыря. Тогда я задумался: что делать? Как ему помочь?

 

 

Однажды я зашел к нему в гости. Увидев меня он пришел  растерянность, как-то весь съежился, покраснел. Он подумал, что я пришел? чтобы отругать его. Я завел разговор об его саде, хвалить богатый урожай. Беседовали мы еще о гостеприимстве… Вот так и сидели. Его сердце согрелось. С тех пор он уже не отходит от монастыря, с охотой выполняя здесь все работы.

 

В таких ситуациях надо найти правильный подход!

 

 

 

 

 

На Святой Горе я научился православ­ному духу, глубокому святому, молчаливому, без раз­доров, ссор и осуждения

 

Чтобы сохранить свое единство, мы должны слу­шаться Церкви, ее епископов. Слушаясь Церкви, мы слушаемся Самого Христа. Христос хочет, чтобы мы стали одним стадом с одним пастырем (см. Ин. 10, 16).

 

Будем переживать за Экклесию, будем сильно лю­бить ее. Не будем терпеть того, чтобы осуждали Ее представителей. Каков православный дух? На Святой Горе я научился православ­ному духу, глубокому святому, молчаливому, без раз­доров, ссор и осуждения.

 Не будем верить тем, кто осуждает клириков. Даже если своими глазами увидим, что какой-нибудь клирик делает что-либо предосуди­тельное, не будем этому верить, не будем об этом ду­мать и разносить повсюду. То же и в отношении к мир­ским членам Церкви, к каждому человеку. Все мы — Церковь.

 

Когда Церковь осуждают за ошибки Ее представителей с той целью, чтобы якобы помочь ис­правлению, то совершают огромную ошибку. Такие люди не любят Церковь. Не любят, конечно, и Хрис­та. Мы тогда любим Церковь, когда своей молитвой объемлем каждый из Ее членов, и делаем то, что дела­ет Христос: жертвуем собою, бодрствуем, делаем все, как и Он, Который, будучи злословим, не злословил взаимно; страдая, не угрожал (1 Петр. 2, 23).

 

 

 

 

 

Будем также обращать внимание и на устав, жить таинствами, особенно таинством Божественного При­чащения. В этом — Православие. Христос приносит Себя Церкви в таинствах, особенно же в таинстве Бо­жественного Причащения. Я расскажу вам об одном посещении Божием меня, смиренного, чтобы вы увиде­ли благодать таинств.

 

Когда-то давно я сковырнул на спине у себя пры­щик, который у меня сильно болел. Он был очень ма­леньким, как шляпка у гвоздя. Боль распространилась на большую площадь по левой стороне спины и была несносной. У меня в келий в Милеси мы совершили елеосвящение.

 

 У меня болела спина, мне крестообразно помазали освященным маслом прыщик, и боль тут же утихла. И этим посещением Божиим я так был дово­лен, что, кто бы ко мне ни приходил, я говорил:

 

— Возьми этого масла. Что бы у тебя ни болело, мажь им.

 

Прошу прощения, что рассказываю это, но делаю это во славу Божию...

 

 

 

 

 

 

            Можно было что-то сказать по телефону, но там время было ограничено и было очень сложно попасть так, чтобы линия была свободна. Если мне удавалось дозвониться до Старца днем, то у него всегда было много людей, и он не мог разговаривать по телефону. Поэтому он сказал мне чтобы я звонила ему в два часа ночи, или же в пять часов утра.

 

Но когда я стала звонить в два часа, телефон снова был занят, и дозвониться было невозможно. В это время, как Геронда мне говорил, ему звонили из Америки и других стран, где в результате разницы времени было утро.

 

Когда я стала звонить в пять, то столкнулась с теми же самыми трудностями, потому что в это время Старцу звонили со Святой земли, с Афона. В это время ему звонили многие монахи и священники.

 

Все эти тщетные попытки вызывали у меня возмущение и раздражали. Но Геронда все это видел по благодати данной ему от Бога. Поэтому когда в конце концов мне удалось с ним поговорить, он сделал мне замечание и посоветовал находиться в спокойном, мирном устроении. В ответ на это я стала сетовать, что теперь, когда он вступил в контакт с архиереями, я осталась в стороне.

 

Мы начали спорить, Геронда старался показать мне что в наших отношениях ничего не изменилось, но его возраст, переутомления и болезни вынуждают его изменить свое поведение в целом по отношению ко всем, чтобы еще немного пожить здесь к нашей обоюдной пользе.

 

- Что мне делать? Ведь я так сильно болею. И я всем нужен. Но я уже не справляюсь, и на меня обижаются. И даже ты на меня обижаешься. И по своему ты права. Ты вспоминаешь, как хорошо было раньше, и что стало сейчас. Может ты думаешь что я тебя чуждаюсь? Но если я не могу, что мне делать? Ответь мне. Хочешь чтобы я умер?

 

- Нет, Геронда, нет. Подальше от меня такие мысли. Просто я так настойчиво прошу вас помочь мне разрешить мои трудности. Потому что, как вы знаете они принимают затяжной характер. И чем дальше, тем они становятся все более острыми и нестерпимыми.

 

- Я молюсь!

 

- Молитесь, Геронда, но никаких результатов не видно.

 

- Надейся на Бога, детка, – вот где ключ…

 

 

 

 

 

 

В Пятидесятницу благодать Божий излилась не только на апостолов, но и на весь мир вокруг них, что повлияло и на верующих, и на неверующих. Вот как го­ворят о том Деяния апостолов: При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе И внезапно сделался шум с неба, как бы от несуще­гося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились.

 

И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать... со­брался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слы­шал их говорящих его наречием (Деян. 2,1—4, 6).

 

Когда апостол Петр говорил на своем языке, в тот же час его язык преобразовывался в уме слушателей. Таинственным образом Дух Святой дал им понять Его слова на их собственном языке, таинственно, неявно. Такие чудеса бывают по действию Духа Святого.

 

Это был вид прозрения: все слышали свой собственный язык. Звук доходил до внутреннего слуха, но внутри, благодаря просвещению Божию, слова слышались на их собственном языке. Отцы Церкви толкуют Пятидесятницу, лишь немного приоткрывая завесу, потому что боятся перетолкований и недопониманий. То же происходит с Откровением Иоанна Богослова. Непосвященные не могут постиг­нуть смысл таинства Божия.

 

 

 

 

 

            Ниже говорится: Был же страх на всякой душе... (Деян. 2, 43), — то есть страх охватывал каждую ду­шу. Этот страх вовсе не был страхом. Это было нечто иное, нечто незнакомое, непостижимое, нечто, что мы не можем выразить. Это был благоговейный трепет,полнота, благодать. Это было преисполнение Божест­венной благодатью.

 

Во время Пятидесятницы люди внезапно оказались в таком состоянии обожения, что растерялись. Таким образом, Божественная благодать, осенив их, всех свела с ума, в хорошем смысле этого слова, воодушевила их. Это произвело на меня огром­ное впечатление. Это было, как я называю иногда, со­стояние. Это было воодушевление, состояние духов­ного сумасшествия.

 

 

Преломляя по домам хлеб, принимали пищу в ве­селии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2, 46 —47).

 

Преломление хлеба — это было Божественное Причащение. И спасаемые все время умножались, по­тому что видели всех христиан в веселии и простоте сердца хвалящих Бога. В веселии и простоте серд­ца — это то же самое, что был страх на всякой душе.

 

 

 Это и есть воодушевление и то же самое безумие. И я, когда живу этим, я это чувствую и плачу. Приближа­юсь к этому событию, живу им, ощущаю его, вооду­шевляюсь и плачу. Это — Божественная благодать. Это и есть любовь ко Христу.

 

 

То, чем жили апостолы, чувствуя всю эту радость, потом перешло ко всем, кто был в горнице. То есть они стали любить друг друга, радоваться друг другу, нахо­диться в единении. Этот внутренний духовный опыт источает яркий свет, и этим живут и другие.

 

 

У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не на­зывал своим, но все у них было общее (Деян. 4, 32). Деяния говорят об общежительной жизни. Здесь — таинство Христово. Это Церковь. Лучших слов о пер­вой Церкви не существует.

 

 

 

 

 

 

            Образ отца Порфирия, который, спустя вот уже около двадцати лет, возникает передо мной полон умиротворения и всегда желанен. Я не помню чтобы Геронда когда-либо был жестким, или ругал тебя.

 

- Он был Герондой любви.

 

- Когда он хотел что-либо сказать, то говорил это без какой-либо строгости. Его голос… «будь благословен…» - он очень часто произносил эти слова. Ко всем он обращался так: «Какой ты хороший…; какая ты хорошая…». Он создавал атмосферу умиротворения - покоя…

 

- Да, как много раз он говорил: «Христос – ваш друг, Он любит вас, Он не пугает вас вечными адскими муками».

 

 В своих беседах Геронда особое внимание уделял таинству исповеди. Он говорил:

 

«Когда ты находишься в Церкви, тогда нет места отчаянию, что бы ты не совершил, что бы с тобой ни случилось.

 

Отчаянию нет места. Переживание может быть, но отчаяние – никогда!

Бог в таинстве исповеди помогает тебе преодолеть все то, что может довести тебя до крайних пределов отчаяния. Геронда всегда говорил о значимости священника, о деснице иерея… как будто из нее исходит божественная благодать.»

 

 

Очень часто отец Порфирий всю ночь принимал тех, кто находился уже на грани самоубийства, или же приближался к пограничным стадиям близким к помрачению рассудка и духовному повреждению. Вместе с ними он просиживал до рассвета и благодаря его любви, исходящей от него благодати и его молитвам, все беды исчезали как сон.

 

«Если ты не можешь продвигаться вперед, то хотя бы не отступай назад», - сказал мне однажды отец Порфирий, когда я упрямо стала говорить, что снова повторю этот грех.

«В любом деле, которое ты предпринимаешь, знай, что тебя ждет множество препятствий, и ты будешь скорбеть. Однако не отступай, но молись, и Бог устранит все преграды и скорби, и ты достигнешь успеха».

 

«Жив Бог. Когда ты теряешь всякую надежду, Он посылает тебе нечто такое, что ты никак не ждешь… надо только верить в Него и любить Его. Как и Он нас любит и заботится о нас -  как каждый отец о своих детях. Мы все являемся чадами Божьими. И все то доброе, что у нас есть, мы имеем от Бога. Это Его дар. Не слышал ли ты в Церкви: «всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть».

 

 

 

 

 

 

 

 

            Наша религия — это религия религий, религия от­кровения, подлинная, истинная религия. Другие религии - человеческие, пустые. Они не ведают величия Триипостасного Бога. Они не знают, что наша цель, наше предназначение — стать богами по благодати, уподо­биться Триипостасному Богу, стать едиными с Ним и между собой.

 

Этого не знают другие религии. Конеч­ная цель нашей религии — да будут едино. В этом заключается исполнение дела Христова. Наша рели­гия — это любовь, это Божественная ревность , вооду­шевление, это жажда Божественного. Все это заложе­но внутри нас. Достижение этого — естественная по­требность нашей души.

 

 

 

 

 

 

Если не понять религию в ее глубине (вафос), ес­ли не жить ею, то благочестие (треския) превращается в психическую болезнь, причем  в ужасную болезнь

 

Но для многих религия — это борьба, беспокойст­во и стресс. Поэтому многих «религиозных» людей считают людьми несчастными, потому что видят, в ка­ком плачевном состоянии они находятся. И это дейст­вительно так. Если не понять религию в ее глубине (вафос), ес­ли не жить ею, то религия превращается в болезнь, причем  в ужасную болезнь…

 

Настолько страшную болезнь, что че­ловек теряет контроль над своими поступками, стано­вится безвольным и бессильным, испытывает беспо­койство и стресс, он руководствуется злым духом. Он кладет поклоны, плачет, взывает, как бы смиряется, но все это смирение — ничто иное, как появление сатанинской энергии...

 

Я не побоюсь сказать, что для таких людей их внешнее выражение благочестия (триския)  поистине становится пыткой – одной из разновидностей адского мучения уже здесь, на земле...

 

В церкви они кладут поклоны, крестятся, говорят: «Мы грешные, недостойные», — но лишь только выйдут на улицу, начинают говорить хулу, если кто-нибудь пусть даже немного им досадит. Тут и становится оче­видно, что в них — демон…

 

 

 

 

 

 

В действительности христианская религия преоб­ражает и исцеляет человека. Но самым главным усло­вием того, что человек воспримет и разглядит истину, является смирение. Эгоизм помрачает ум человека, за­путывает его, ведет к прелести и ереси.

Очень важно, чтобы человек постиг истину!

 

 В древности люди, находясь в первобытном со­стоянии, не имели ни домов, ничего. Они входили в пещеры, где не было окон, вход закрывали камнями и ветками, чтобы не задувал ветер. Они не понимали, что снаружи — жизнь, кислород.

 

В пещере человек портится, заболевает и разрушается, а снаружи ожи­вает. Ты можешь постичь истину? Тогда ты на солн­це, в свете, ты видишь все величие. В противном случае ты — в темной пещере. Свет и тьма – только два варианта, третьего не существует.

 

Что тебе лучше? Быть крот­ким, смиренным, спокойным, мирным, иметь в себе любовь или быть нервным, унылым и со всеми ссо­риться, наносить раны другим (дапликтизесе)? Конечно, любовь выше. Наша религия имеет все эти блага и является истиной.

 

Но многие стремят­ся к чему-то другому...

 

Те, кто отрицает эту истину, душевно больные лю­ди. Они как больные дети, у которых не было родите­лей или родители которых развелись или их ругали. Эти дети становятся неприспособленными, не могут адаптироваться к жизни (апросармоста). И в ереси попа­дают все запутавшиеся люди. Запутавшиеся дети запу­тавшихся родителей. Но все эти запутавшиеся и непри­способленные люди имеют силу, настойчивость и до­стигают многого.

 

Они подчиняют себе нормальных и спокойных людей, поскольку влияют и на других, по­добных себе, берут верх над миром. Потому что их больше и они находят себе последователей. Есть и дру­гие люди, которые в то время, как не отрицают истины, не могут ей следовать, потому что сами - ду­шевно больные и запутавшиеся (бердемени)…

 

 

 

 

 

            Главное, главнейшее (усиаситкотеро) в христианстве: научиться пройти через внешние формы к сущности (усиа)

 

Грех совершенно дезориентирует душу человека. И эту путаницу не изгнать ничем… Только свет Христов все проясняет…. Даже наше первое движение – и то делает Христос: Придите ко Мне все труж дающиеся... (Мф. 11, 28). Потом мы, люди, своим благим произволением принимаем этот свет. На­ше доброе произволение выражается в нашей любви к Нему, в молитве, в участии в жизни Церкви, в таинст­вах.

 

Часто ни труд, ни поклоны, ни крестное знамение не привлекают благодать. В этом заключена одна из глубочайших тайн христианства. Главное, главнейшее (усиаситкотеро) в христианстве: научиться пройти через внешние формы к сущности (усиа). А для этого путь таков: все, что делается, пусть делается по любви…

 

Есть еще кое-что важное. Любовь все оживляет жертвенностью, все превращает в жертву Богу. Ведь то­му, что ты делаешь насильно, противится душа. Любовь привлекает благодать Божию. Когда придет благодать, приходят дары Духа Святого. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22—23). Это то, что должна иметь здоровая душа во Христе.

 

Человек со Христом становится благодатным, жи­вет, возвышаясь над злом. Зло для него не существует. Существует лишь благо, Бог. Зло не может существо­вать. То есть поскольку он имеет свет, то не может иметь тьму. И тьма не может окружить его, потому что он имеет свет.

 

 

 

 

 

Кто любит мало, тот и дает мало. Кто любит больше, дает больше. А кто любит очень сильно, то что может дать равноценного? Он отдает самого себя!

 

Христос — это радость, это свет истинный, это счастье. Христос — наша надежда. Что такое отношения (и схеси) со Хрис­том?  — это любовь, Божественное вожделение, горение (эротас), воодушев­ление, жажда (лахтара) Божественного. Христос — это все.

 

Он — наша любовь (агавпи), наше Божественное вожделение (эротас). Вожделение (эротас) Христово — это непрекращающаяся жажда (лахтара), жажда нерасторжимая, источающая радость.

 

 

 

 

 

Радость (хара) — это Сам Христос. Это такая радость, которая делает тебя другим человеком! Это духовное безумие (трела), но во Христе. Это духовное вино, которое опьяняет, как чистое, неразбавленное вино. Как гово­рит Давид: Умастил еси елеом главу мою, и чаша Твоя упоявающи мя яко державна (Пс. 22, 5). Ду­ховное вино чистое, без примесей, очень крепкое, и, когда пьешь его, оно тебя опьяняет. Это Божественное опьянение — дар Божий, который подается чистым сердцем (Мф. 5, 6).

 

Вы можете поститься столько, сколько сможете; делайте столько поклонов, сколько в ваших силах; бдений со­вершайте столько, сколько в ваших силах, но надо это делать так, чтобы быть ра­достными! Имейте радость Христову!

 

Это та радость, которая простирается на века, которая имеет вечное ве­селие. Это радость Господня, которая подает надеж­ную тишину, тихую сладость и всесладкое блаженство. Это всем радостям радость, потому что превосходит всякую радость. Христос желает и с радостью расточа­ет эту радость, чтобы верующих обогатить Своей радо­стью. Я желаю, чтобы радость ваша была совершенна (Ин. 16, 24).

 

 

 

 

 

Радость – это наша религия. К этому мы должны идти. Хри­стос — это рай, чада мои. Что такое рай? Это Хрис­тос. Рай начинается отсюда. Это совершенно одно и то же: кто здесь, на земле, живет во Христе, тот живет в раю. Это так, как я вам говорю. Это верно, истинно, поверьте мне!

 

Наше дело заключается в том, чтобы по­стараться найти способ войти во свет Христов. Способ этот заключается вовсе не в том, чтобы исполнять все по букве…  Напротив, сущность (усия) этого таинства  в том, чтобы научиться пребывать со Христом, чтобы душа пробудилась и возлюбила Христа, стала святой и отдалась Божественному вожделению и горению (эротас).

 

Тогда нас полюбит и Он. Тогда эта радость станет неотъемлемой. Этого и желает больше всего Христос, чтобы наполнить нас ра­достью, потому что Он есть источник радости.

 

Тем не менее, эта ра­дость — дар Христов. В этой радости мы познаем Христа. Мы не можем познать Его, если Он первый не позна­ет нас. Как об этом говорит Давид: Аще не Господь созиждет дом. всуе трудишася зиждущий; аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс. 126,1).

 

Вот что хочет стяжать наша душа. Если подгото­вимся соответственным образом, благодать даст нам это. Это нетрудно. Если улучим благодать, то все будет легко, радостно, весь мир станет для нас благословением Божиим.

 

Божественная благодать непрестанно стучит в дверь нашей души и ждет, когда мы откроем, чтобы прийти к нашему жаждущему сердцу и преисполнить его. Пол­нота нашего сердца — это Христос, Богородица, Святая Троица.

 

 Какие это чудесные вещи!

 

 

 

 

 

Скажи мне, что такое Рай? - Это Христос! - говорил отец Порфирий. – Когда ты любишь Христа, тогда не смотря на все ощущение своей греховности и своих немощей, у тебя есть уверенность в том, что ты преодолел смерть, потому что ты находишься в единстве (кинония) любви Христовой. Да сподобит нас Бог видеть Лик Господень и здесь, на земле, и там, куда мы отправимся!

Господь никогда и нигде нас не оставляет. С того момента, как Он пришел на землю и родившись от Пресвятой Девы Богородицы стал Богочеловеком, Он всегда с нами.

 

Если бы мы увидели, как нас любит Христос, и что Он для нас делает, то помутились бы рассудком от безмерной радости. Мы остались бы в Его отверстых дланях, и нам бы уже ни до чего не было дела.

 

 

 

 

 

 

            Если ты влюблен (агапаис), то можешь жить на центральной площади Афин Омонии и не знать, что находишься на Омонии, не видеть ни машин, и людей, ничего. Ты — в себе со своим любимым. Ты живешь им, наслаждаешься, он тебя вдохновляет. Раз­ве это не так?

 

Теперь представьте, что тот, кого вы лю­бите, — Христос. Христос в твоем уме, Христос в твоем сердце, Христос во всем твоем существе, Хрис­тос повсюду!

 

Христос — это жизнь, это источник жизни, ис­точник радости, источник истинного света, это все. Кто любит Христа и других людей, тот поистине живет подлинной жизнью (зи ты зои). Жизнь без Христа — это смерть, это мучение, это не жизнь…

 

 Ад — это и есть отсутствие любви (агапи) то есть мучение. Жизнь — это Христос. Любовь — это жизнь Хрис­това. Или ты будешь пребывать в жизни, или в смерти. Третьего не бывает. Выбор зависит от тебя!

 

- Я всех люблю… поэтому не устаю молиться! 

- А я молюсь за всех, и за тех, кто уезжает отсюда так и не увидев меня. Я молюсь за всех вообще, а за некоторых – поименно.

 

- И вы не устаете? Столько людей… Как вы выдерживаете?

 

- Я их люблю… поэтому не устаю молиться. Хочу всем им помочь, но не могу и из-за этого переживаю. Я говорю непрерывно целый день, так что во рту у меня все пересыхает. С 4 или 5 часов утра я начинаю говорить. Вот сегодня в 5 утра мне позвонил игумен одного монастыря на Святой Горе Афон, затем один владыка с Крита.

 

Позавчера, в полночь мне позвонил один человек с острова в Тихом океане. Понимаешь? В то время, как я нахожусь здесь, духом я был там. Он рассказывал мне о своих дочерях. На счет одной из них я кое-что ему посоветовал… Этот человек весьма обрадовался. Я сказал ему, пусть звонит мне еще.

 

Когда я утомляюсь, то закрываю лицо и только лишь благословляю приходящих. И народ приходит, ты знаешь, издалека, позавчера были из Александрии, из Киато, со всей Греции, и из-за границы.

 

У людей - большие проблемы. Что делать… стараюсь. Но не могу все время говорить. Они расстраиваются, уходят, а потом идут слухи…

 

Игумен монастыря «Параклит» советует мне всех принимать. Хоть немножко поговорить с каждым, или хотя бы только благословить. Ты знаешь, никто не сможет удовлетворить такое количество людей. Таким образом некоторые могут сегодня называть меня святым, а завтра газетчики могут написать, что народ мною не доволен, и что я прельщаю людей.

 

 

 

 

 

            Пусть у нас будет одна цель — любовь ко Хрис­ту, к Церкви и к ближнему. Любовь, служение Богу, жажда (лахтара), единение со Христом и Церковью — это рай уже здесь, на земле.

 

А что такое Любовь ко Христу? Любовь ко Христу — это и любовь и к ближ­нему, и ко всем дальним, и даже к врагам! Христианин пережива­ет за всех, хочет, чтобы спаслись все, чтобы все вкуси­ли Царства Божиего.

 

Христианин болит душой за всех и хочет, чтобы все спаслись и вкусили Царствия Божия. Вот в чем заключается христианство: через лю­бовь к брату достичь любви к Богу.

 

 

В то время (эно) когда мы устремляемся к этому, желаем этого и даже, когда уже становимся достойны этого – все еще ничего не происходит. Потому что Божественная благодать приходит через брата.

 

(В русском переводе: Хотя мы и желаем этого, и хотим, и достойны, но Божественная благодать приходит через брата. – слова понятны, а смысл ускользает – исихазм.ру)  

 

Когда мы любим брата, то лю­бим Церковь, а значит, и Христа. В Церкви состоим и мы. Следовательно, любя Церковь, мы любим и себя самих.

 

 

 

 

 

                                                                Зависть

 

            Детка, держись подальше от зависти (зило). Она пожирает человека. Одна монахиня позавидовала другой, и ей представилось что та бесчинствует с духовником. И она рассказывала об этом как о факте, действительно имевшем место..

 

 

С завистливым человеком случается все что угодно. Я во всем этом сам убедился на чужих примерах...

  

Люди считают меня хорошим духовником и многие по этой причине приходят ко мне на исповедь. Они рассказывают мне обо всем этом – совершенно искренне.

 

Подальше от этих женских сетований и слез. Христа, дитя мое, Христа будем любить как можно сильнее, Божественным вожделением (Эрота).

 

 

 

 

 

 

            Будем любить Христа, Он — единственная наша надежда и забота. Будем любить Христа лишь ради Него Самого, забывая себя. Никогда ради себя! Пусть Он поставит нас туда, куда пожелает. Пусть даст нам то, чего Сам хочет. Не будем любить Его за Его дары.

 

Это эгоизм говорить: Христос поместит меня в самую прекрасную обитель, которая у Него есть. Христос приготовил ее, об этом говорит Евангелие: В доме Отца Моего обителей много... чтобы и вы были, где Я (Ин. 14, 2,3). Правильно говорить так: «Христе мой, пусть будет так, как пожелает Твоя любовь, лишь бы жить мне в Твоей любви».

Я, окаянный, что могу сказать вам... я весьма не­мощен. Я не достиг великой любви ко Христу, чтобы томилась по Нему душа моя. Чувствую, что весьма да­лек от этого. Такое у меня ощущение. Я не достиг то­го, чего желаю, не имею опыта этой любви.

 

Но не от­чаиваюсь. Вверяю себя любви Божией, говорю Хрис­ту: «Я знаю, что недостоин. Пошли меня туда, куда по­желает любовь Твоя. Этого я желаю и хочу. Всю жизнь я служил Тебе».

 

 

 

 

 

            Когда я был тяжело болен и готов был отойти на небеса, я не хотел думать о своих грехах, а хотел помы­шлять о любви Господа, Христа моего, о вечной жиз­ни. Я не хотел иметь страх. Я хотел пойти ко Господу и помышлять о Его благости, о Его любви.

 

И теперь, когда приближается конец моей жизни, у меня нет бес­покойства, страха, но я думаю о том, что, когда пред­стану во Втором Пришествии и Христос мне скажет: «Друг! Как ты вошел сюда не в брачной одежде?» — я преклоню голову и скажу: «Чего только пожелаешь, Господи мой, чего только пожелает любовь Твоя. Я знаю, я недостоин.

 

Пошли меня туда, куда пожелает любовь Твоя. Я достоин ада. И даже если пошлешь ме­ня в ад, лишь бы мне быть с Тобой. Одного хочу, одного желаю, одного ищу, Христе мой, — быть с Тобой, где бы и как бы Ты ни пожелал».

 

 

 

 

 

            Пусть тебя не беспокоит, любят тебя или нет. Только ты сам люби!

 

Ты люби всех, и внимательно внутри себя тайно храни молитву

 

Счастлив тот монах, который научился всех любить втайне. Он не требует любви от других, его не интересует, любят его, или нет.

 

Ты же люби всех, и внимательно внутри себя тайно храни молитву (просевху мистика), только непрестанной молитвой ты сможешь удержать эту любовь… Изливай свою любовь на всех. И придет час, когда ты уже не будешь понуждать себя к любви. И ты почувствуешь, что все тебя любят.

 

В одной мирской песне есть такие слова:

 

 

Примени это к духовной жизни и не ошибешься! А как?

Ты должен так молитвой оживить свое сердце, чтобы любовь естественным образом (фисика) изливалась из него.

 

(Ср. в русском переводе: «Ты источай из своего сердца любовь Христову. Это естественно.»)

 

Некоторые из монашествующих, особенно монахини говорят:

 

- Ты любишь меня?

 

- Почему ты меня не любишь?

 

Как можно до такого дойти! Как это далеко от любви Христовой! Это нищета, духовная нищета, это значит – человек внутри совершенно пустой…

 

 

Пусть тебя никогда не беспокоит, любят тебя или нет. Только ты сам будь преисполнен Христовой любовью ко всем. И тогда таинственно происходит перемена, все в целом меняется. Это и есть самая лучшая миссионерская деятельность. Попробуй, а потом позвони и расскажи мне о результатах».

 

 

 

 

 

В душе должно быть что-то такое, чтобы Христа привлекло

 

            Отчаявшийся в горести теряет волю и силу!

 

Нельзя отчаиваться, потому что отчаявшийся в горести теряет волю и силу. В то время как тот, кто надеется, продвигается вперед, потому что ощущает свою нище­ту и старается обогатиться. Что делает нищий? Если он разумен, то будет искать способ обогатиться.

 

 

Несмотря на то что я чувствую себя столь немощным (адинамос), ощущаю, что не достиг го­рячо желаемого, я все же не отчаиваюсь. Меня утеша­ет то, как я вам сказал, что я не опускаю рук, но прила­гаю старания к стараниям. Но я все же не делаю то, че­го хочу... Помолитесь обо мне.

 

 

Я пытаюсь выразить одну свою очень важную тайну (фема): главная проблема заключается в том, что я не могу совершенно полюбить Христа без Его Благодати. Но Христос не торопится явить мне Свою Любовь, потому что в душе моей нет чего-то такого, чтобы Его привлекло …

 

 

Возможно, этого чего-то мне и недостает, поэтому я прошу Бога и говорю: «Я весьма немощен, Христе мой. Только лишь Ты один сможешь Своей благода­тью сподобить меня этого, как апостола Павла, кото­рый радовался и хвалился, чтобы и я сказал вместе с ним: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

  

Я этим занимаюсь постоянно. Я пытаюсь найти способы, чтобы полюбить Христа. Любовь эта нена­сытная. Чем больше любишь Христа, тем больше ду­маешь, что не любишь Его, и тем больше жаждешь Его полюбить. И сам, не замечая этого, восходишь все вы­ше и выше!

 

 

 

 

 

 

            Когда найдешь Христа, то тебе будет всего достаточно (арки)… Больше ты ничего не хочешь, ты успокаиваешь­ся… Ты  становишься другим человеком!

 

 Везде, где есть Христос, там пребываешь и ты! Ты живешь среди звезд, живешь в бес­предельном пространстве, бываешь на небе с ангелами, со свя­тыми, и бываешь на земле с людьми, с растениями, с животны­ми — со всем. Ты входишь в это живое единство....

 

 

 Где есть любовь ко Христу, там исчезает одиночество (монаксья). Тогда человек ста­новится умиротворенным, исполненным радости: ни то­ски, ни болезни, ни давления, ни стресса, ни угрюмос­ти, ни мучении.

 

 

Христос пребывает во всех твоих мыслях, во всех твоих де­лах. Тогда у тебя есть благодать, тогда ты можешь все претерпеть ради Христа. Можешь даже пострадать не­справедливо, перенести несправедливости ради Хрис­та. Более того (малиста) ты все это делаешь с радостью!

 

 Как страдал Он, так и ты мо­жешь пострадать - несправедливо. Ты избрал Христа, чтобы не страдать? Что говорит апостол Павел? Раду­юсь в страданиях моих (Кол. 1, 24). Вот в чем заклю­чается наша религия: чтобы душа наша пробудилась и возлюбила Христа, чтобы стала святой, чтобы предава­лась одной лишь Божественной любви. Тогда возлю­бит ее и Он…

 

 

 

 

 

            Что касается молитвы отца Порфирия, то многие беседовали, что они чувствовали когда он молился за них, тишину и веселье, упокоение и  радость, блаженство и мир. Они ощущали его молитву, как нечто изгоняющее всякую печаль, переживания и создающее чувство защищенности и уверенности, пробуждающее желание молиться и славить Бога.

 

Так госпожа Х. Х., которая недавно овдовела, рассказывала что в тот вечер, когда она сообщила Старцу о смерти своего мужа, то хотя она и находилась в своем доме, внезапно почувствовала что вся тяжесть с ее души ушла, что она успокаивается и из нее бьет тихая радость, так что она перекрестилась и воскликнула:

 

- «Боже мой, разве так я должна вести себя?» В последствие она узнала, что именно в тот час когда она успокоилась, за нее молился отец Порфирий.

Другая женщина рассказала одному достойному доверия человеку, который и поведал нам эту историю, что когда она просила Старца помочь ей в решении личной проблемы, он предложил ей совместно молиться ежедневно в 10 вечера. Когда она сказала, что в это время не может, так как занята в семье, то он предложил молиться вместе в 4 часа утра (она у себя дома, а он в монастыре).

 

На ее возражение, что она сама не сможет проснуться, а будильник ставить неудобно, потому что это доставит беспокойство всей семье, Геронда сказал, что он сам будет приходить и будить ее.

 

И действительно, как он и сказал, каждое утро в 4 часа она чувствовала легкое прикосновение, толчок в плечо, и понимала, что это ее будит отец Порфирий. Это извещение от Старца приносило радость, оно не вызывало ни страха, ни беспокойства.

 

 

В августе мы с одной знакомой семьей решили провести отпуск на курорте в Эдипсосе. Прежде чем отправиться в путь, я поехал за благословением к отцу Порфирию. Между прочим я спросил его, может ли он что-нибудь сказать о том, как я пройдет отпуск.

 

Он ответил, что отпуск пройдет хорошо, потому что он будет все время молиться за меня. Вечером того же дня мы уже были в Эдипсосе, остановились в одной фешенебельной гостинице, отправились в город и совершенно забыли о молитве и вообще обо всех христианских принципах. Вечером мы поздно легли спать.

 

Только я уснул, как почувствовал, как моя кровать зашаталась так сильно, что я подумал, что началось землетрясение. В страхе я проснулся и громко закричал:

 

- «Землетрясение, землетрясение», - а сам продолжал лежать крепко держась за кровать, чтобы не упасть. Тут я заметил, что никто ни в соседних комнатах, ни на соседних этажах не проснулся.

 

Это меня еще больше встревожило. Несколько часов я провел без сна, а когда снова уснул, то все повторилось сначала, кроме того я почувствовал, что как будто через мое тело прошел электрический ток. И это повторялось неоднократно. Утром я спросил своего друга, который был врачом, и его супругу, почувствовали ли они ночью землетрясение, но они только рассмеялись.

 

То же самое происходило каждую ночь и мой отпуск превратился в настоящую пытку. Однажды во сне я увидел себя в церкви святителя Николая (наверное в Каллисии), и от иконы святого на меня изливаются миллионы многоцветных снопов божественных лучей невыносимо яркого света, вызывая во мне неописуемое божественное ликование.

 

 

После этого сна я уже не мог не позвонить Старцу и все ему рассказал.

 

-  «Не переживай, - ответил он. – Это я беспокою тебя своими молитвами. В котором часу ты увидел во сне святителя Николая?»

 

Я сказал ему в какое время это было.

 

- «Ну вот, в это время я как раз молился святому о тебе. Продолжай свой отпуск, но не забывай о молитве»

Тогда я в шутку сказал ему:

 

- «Геронда, я прошу Вас, если хотите чтобы я продолжал свой отпуск, тогда прекратите за меня молиться. А то мой отпуск превращается в сплошные страдания…»

 

 Геронда лишь усмехнулся… как-то благостно и с большой добротой. Так он хотел направить меня к духовной жизни. Но… где мне было это понять!

 

Этот случай напомнил мне два последних часа проведенных с отцем Порфирием прежде чем он в последний раз отправился на Святую Гору. Тогда мы оба громко смеялись и были очень довольны. Хорошо бы чтобы и сейчас он молился от туда, где он есть с такой же силой! Я с благодарностью терпел бы такое беспокойство…

 

 

 

 

 

 

 

            А теперь я скажу вам нечто сокровенное!

 

А теперь я скажу вам нечто сокровенное… Когда Христос входит в сердце, жизнь меняется. Христос — это всё. В ком живет Христос, тот пережи­вает такое, что нельзя выразить: святые и сокровенные вещи. Такой человек переживает великую радость. Поверьте мне! Это правда! Это переживали подвижники на Святой Горе. Они непре­станно с жаждой шепчут молитву: Господи Иисусе Христе...

 

Когда Христос входит в сердце, страсти исчеза­ют. Тогда ты не можешь ни ругаться, ни ненавидеть, ни мстить, не можешь сделать ни того, ни другого... Откуда взяться ненависти, антипатии, осуждению, эгоизму, унынию и стрессу?

 

Царствует Христос и жажда невечернего света. Эта жажда рождает в тебе понимание, что смерть — лишь мост, который ты минуешь за одно мгновение ( в русском переводе неточно: который ты в ка­кой-то момент перейдешь), чтобы продолжить жизнь со Христом. Ты это чувствуешь! Здесь, на земле, существует одно препятст­вие, поэтому требуется вера…

 

Этим препятствием явля­ется телесная оболочка (сома – т.е душевно-телесная жизнь), в то время как после телесной смерти вера упраздняется и ты видишь Христа так же, как видишь солнце. В вечности, конечно, эти переживания будут более сильными!

 

Но когда ты не живешь со Христом, тогда живешь в тоске, в скорби, в стрессе, в душевной тесноте, про­водишь не ту жизнь. Тогда появляется много аномалий и в организме, которые влияют на тело, деятельность желез внутренней секреции, печени, желчи, поджелу­дочной железы, желудка.

 

Тебе говорят: «Чтобы быть здоровым, пей с утра молоко, съешь яичко, маслица и два-три сухарика». Но если ты живешь правильно, ес­ли возлюбил Христа, то и с одним апельсином и одним яблоком ты в полном порядке.

 

Великое лекарство — предать себя ревностному служению Христу. Все исце­ляется, все начинает работать нормально. Любовь Божия все изменяет, все преображает, освящает, исправ­ляет и обновляет (метастихионе)!

 

Душа наша получит великое утешение, если воз­жаждет (лахтара) Христа. Тогда мы не будем заниматься еже­дневными и низкими вещами, а будем жить ве­щами духовными и высшими, - будем жить в духовном мире.

 

Когда живешь в мире духовном, тогда живешь в мире ином, которым наслаждается и которого жаждет (лахтарае) твоя душа. Но ты не равнодушен и к человеку, ты же­лаешь, чтобы и он обрел спасение, свет и святость, что­бы все вошли в Церковь.

 

 

 

 

 

            Молитва Иисусова, как ее творить?

 

            Геронда всегда повторял, что «Бог это все», и говорил что без молитвы к Богу не бывает ничего. «Молитва, - наставлял он, - является матерью всех благ, лишь бы она всегда совершалась со смирением, была совершенно лишена эгоизма и полна любви ко Христу».

 

Один новоначальный святогорский монах посетил отца Порфирия в Оропосе и в беседе спросил его:

 

- Геронда, я хотел бы услышать от вас что-нибудь о молитве Иисусовой. Как ее творить? Одни говорят, что надо удерживать дыхание, другие, что надо сидеть на низкой скамеечке, опустив голову на грудь и таким образом удерживать ум от рассеяния и много тому подобного. Итак, я хочу чтобы вы, имея опыт, сказали мне, как творить Иисусову молитву.

 

- Я, чадо мое, - ответил Геронда, - не знаком с этими вещами. Но я знаю одну историю, из которой ты, когда я тебе ее расскажу, ты сам все поймешь.

  

Одна молодая девушка была моей духовной дочерью. Она очень меня любила и всегда со мной советовалась и была очень послушна. Она поступила в университет. Однажды они приехала ко мне и говорит:

 

- Геронда, я вчера была на именинах у своей подруги и там познакомилась с одним парнем. Я так к нему расположилась, так его полюбила, что не могу его забыть и хочу найти его и сказать ему, что хочу чтобы мы создали семью. Поэтому я и пришла к вам, чтобы спросить у вас совета.

 

- Выслушай меня, детка, - ответил я. - Не впутывайся сейчас в это, иначе вся твоя учеба пойдет кувырком. Потерпи, пока не окончишь университет, а потом у тебя на это будет вся жизнь.

 

Она послушалась меня и ушла. Через неделю приходит снова и говорит:

 

- Геронда, вы знаете как крепко я вас люблю. Я стараюсь выбросить этого парня из головы и не могу. Все время думаю о нем…

Я дал ей еще несколько советов и она ушла. Спустя неделю она снова пришла и говорит:

 

- Геронда, сейчас я пришла уже не для того чтобы посоветоваться с вами. Я пришла просто, чтобы сказать вам, что сегодня поеду к нему, потому что я не могу жить без него. Я его полюбила: сажусь читать – не могу, потому что думаю о нем; иду готовить – снова о нем вспоминаю. И вообще, как я ни старалась, как не боролась, не могла выбросить память о нем из головы…

  

Видишь, эта девушка лишь один раз увидев юношу, вложила его образ в свой ум, в свое сердце, а затем как ни старалась извлечь его от туда, так и не смогла, все ее старания оказались тщетными.

 

А мы сейчас стараемся найти способ для того чтобы полюбить Бога, Который оказал нам столько благодеяний! Я не знаю эти методы со скамеечкой, удержанием дыхания и т. д. Мне нравится только один способ, о нем я и сейчас и рассказал тебе…

 

 

 

 

 

 

            Христос — это предельное стремление души (эфетон), крайнее (акрон) желание (эпифимитон), не может быть ничего выше!

 

( В русском переводе: «Христос — это крайнее желание, выше которого нет ничего.» Переводчик на нашел в словаре слово (эфетон) и вообще решил первую часть (это предельное стремление души (эфетон)) не переводить… Такой подход к тексту вызывает сожаление. Слова (эфетон) в словаре и не должно быть, потому что там есть другое слово – и ефеси. А между тем, здесь интересная игра словами, с постепенным усилением значения, см. далее: Бог — это крайнее (акрон) стремление (эфетон))

 

Всем чувственным можно пресытиться, но Богом пресытиться нельзя. Он — это все. Бог — это крайнее стремление (эфетон).

 

Никакая другая радость, никакая другая красота, ничто не может сравниться с Ним. Что может быть выше Высшего?

 

К Старцу стекались люди не только со всей Греции, но со всего мира, даже из Японии. Они приходили и рассказывали ему о своих проблемах, беспокойствах и т. д. И всем им отец Порфирий помогал своей великой любовью, смирением, кротостью и молитвой. Главным образом, конечно, молитвой.

 

В одном нашем разговоре, я сподобился неоднократно беседовать со Старцем, он сказал мне: «Есть Старцы, которые когда распрострут свои руки на молитве, могут распростереть молитвенный покров над всей Грецией». Конечно же, он не говорил, имеет ли он в виду самого себя, или кого-либо другого.

 

Молитва – она была тем, чем отец Порфирий жил божественной любовью, и во Христе человеческой любовью, как живой член тела Христова, Его Церкви. Без принуждения, непрестанная, пламенная, умная молитва Иисусова.

 

Слова «Господи Иисусе Христе, помилуй мя» были райским цветом, который расцветал на устах Старца, зимой и летом, ночью и днем. Молитва была для него тем же что и дыхание, она никогда не прекращалась, и когда он бодрствовал и когда спал, согласно словам пророка: «Я сплю, а сердце мое бдит».

 

 

 

 

 

Любовь ко Христу — это нечто отличное от мирской любви... Она не имеет конца, не имеет насыщения. Она дает жизнь, дает силу, дает здоровье, дает, дает, дает... И чем больше дает, тем больше человек хочет любить, в то время как человеческая любовь может растлить чело­века, помрачить его рассудок.

 

Когда мы полюбим Христа, всякая иная любовь отступает. Любая другая любовь имеет пресыщение. Любовь же Христова не знает сытости. Плотская любовь имеет пресыщение. После нее может начаться ревность, ссоры, вплоть до убийства. Она может превратиться в ненависть.

 

Лю­бовь же во Христе не изменяется. Любовь мирская длится недолго и постепенно угасает, в то время как Божественная любовь все время увеличивается и уг­лубляется. Любая другая любовь может довести чело­века до отчаяния.

 

 Но Божественная любовь возводит нас в сферу Божию, дарует нам покой, радость и пол­ноту. Другие наслаждения утомляют, в то время как этой любовью никогда не насытиться. Это наслажде­ние ненасытимое, которое никого и никогда не отяго­щает. Это крайнее благо.

 

Насыщение в любви ко Христу появляется лишь в одной точке — когда человек соединится со Христом. Он лю­бит, любит, любит, и чем больше любит, тем больше видит, что хочет еще любить. Он видит, что еще не соединился, еще не предался любви Божией. Он не­престанно питает желание, стремление, радость, что­бы достичь крайнего желания — Христа.

 

Все время постится, все делает поклоны, все молится и, однако, не удовлетворяется. Он не понимает, что уже достиг этой любви. Он не чувствует, что то, к чему он стре­мится, наполнило его, что он получил это, он не ощу­щает, что живет этим.

 

 

 

 

 

 

 

            Часто паломники просили Старца помолиться за них и за их близких, и он всегда обещал что будет молиться. Я недоумевал: как Геронда может удержать в памяти сотни имен? Однажды, когда мы беседовали с ним о молитве, он неожиданно повернулся ко мне и сказал:

 

 

- «Ты наверное хотел меня спросить как мне удается молитве не забывать столько имен? Я человек грешный и слабый, и говорю: Господи, помилуй Георгия, Николая, Марию, Катерину - сколько имен помню - и всех тех, за кого меня просили молиться, а я забыл их имена. И Бог, так как Он не отец Порфирий, чтобы забывать, но помнит все имена, немедленно распростирает Свою милость на всех».

 

 

Я удивился его божественному просвещению и спросил:

 

- «А как Вы, Геронда, молитесь о всех этих людях?»

 

И Геронда совершенно спокойно ответил:

 

- «Да, как?! Очень просто (е на)... Просто, я говорю: Господи Иисусе Христе, помилуй мя…».

 

-  «Как это? Говорите, только лишь «помилуй мя»? Но ведь они же просили вас молиться о них, а не о самом себе!» - с недоумением возразил я.

 

Геронда снова уловил мое непонимание и ответил:

 

-  «Послушай (кала)! Разве ты не знаешь, что если Бог не помилует меня, то Он не помилует даже и тебя? Разве ты не знаешь, что ты и я это одно (имасте ена)?!».

 

 

Простые слова, но очень глубокие, более чем глубокие. Такой глубины, что в другой нашей беседе отец Порфирий сказал, что в этом чувстве нашего единства с другим кроется таинство духовной жизни во Христе.

 

 

Позднее, читая творения святых отцов, я нашел в них, что самое большое милосердия к другим заключается в нашем личном освящении. Читая житие святого Серафима Саровского, который говорил: «Стяжи в себе мир Божий, и тысячи людей вокруг тебя спасутся», я вспомнил слова отца Порфирия. Разве не так было и с ним?

 

 Эти его удивительные слова «я и ты это одно» верю что имеют силу и мощь и действуют через Старца, который своей жизнью осуществил первосвященническую молитву Господа: «чтобы они были едино». Что же касается меня, то по причине моего нерадения, уповаю лишь на крепость и силу жертвы Христовой и святость Старца.

 

 

 

 

 

 

Этого Божественного вожделения (эрота), этой Божественной любви (агапи) жаждут и желают все подвижники. Они опьяняются Божественным опьяне­нием (мефи). В этом Божественном опьянении тело может состариться и прейти, но дух обновляется и расцве­тает.

 

 

Песнопения и тропари нашей Церкви исполнены Божественной любви. Послушайте, что говорится в ка­ноне святому апостолу Тимофею:

 

«Возжелав тепле желаний крайнейшее, и поби­ваю срастворився, рачением на другую жизнь прешел еси, богоприятне, всегда твоего созирая Рачителя, и Того видения насыщайся…»

 

 

Срастворився - означает стать едино, соединиться с возлюбленным. Насыщаяся — от глагола насы­щаться, то есть наполняться, насыщаться. О! эвто вели­кие слова!

 

Собирайте такие слова, которые указывают на Божественную любовь, Божественное безумие. Такими словами насытиться невозможно! Да ведь, Хрис­товой любовью не насытиться!

 

 

 

 

 

 

            Хрис­товой любовью не насытиться! Чем больше Его лю­бишь, тем больше думаешь, что не любишь Его, и еще больше желаешь полюбить Его.

 

Но одновременно ду­ша твоя преисполняется Его присутствием и неотъем­лемой радостью о Господе. Тогда ничего другого ты не желаешь. Нечто подобное пишет авва Исаак Си­рин:

 

Радость, исходящая от Бога, крепче здешней жизни, и кто вкусит ее, тот не только не посмот­рит на страдания, но даже не обратит взора на жизнь свою и не предпочтет никаких чувственных этой радости. Любовь сладостнее жизни... сладост­нее меда и сота. Любви — не печаль принять тяж­кую смерть за любящих... сердцу, приемлющему

 

 

А у блаженного Августина есть удивительные стихи:

 

 

Я люблю Тебя, Господи Боже мой, и желаю

 

лю­бить тебя всегда и еще сильнее.

 

Потому что Ты — действительно слаще лучшего меда,

 

 сытнее самого лучшего молока и ярче любого света.

 

Поэтому Ты для меня и злата, и сребра,

 

и драгоценных камней пред­почтительнее…

 

О любовь, которая всегда очень горяча и никог­да не остывает!

 

Сожги меня!... 

Я возлюблю Тебя, Господи,

 

потому что Ты воз­любил меня Первый.

 

И где мне найти слова,

 

чтобы описать все знамения

 

Твоей великой любви ко мне?

  

Ты осиял еще меня светом Лица Твоего,

 

 и сделал им надпись на притолоке моего сердца...

 

 

 

 

 

 

 

 

            Старец рассказал однажды такой случай:

 

Детка, у меня был один очень хороший друг, иеромонах. Его благословили отправиться в Америку для того чтобы проповедовать слово Божие. Мы оба тяжело переживали разлуку. Но архиепископия была непреклонна в своем решении. Он должен был ехать немедленно, так и произошло.

 

В день расставания мы пред Богом дали обещание молиться друг за друга до самой смерти. Уже с первого вечера после нашей разлуки я стал молиться за своего друга. И он писал мне что молится за меня.

 

Но в последующих своих письмах он сообщал о страшных сотрясениях, которые он ощущает во время сна. Казалось, что через все тело, от кончиков пальцев ног до головы, проходит электрический ток высокого напряжения. Это случалось каждую ночь, он стал буквально комком нервов и почти потерял сон.

 

В начале он думал, что эти сотрясения являются результатом разницы климатических условий межу нашей страной и Америкой. Но когда он увидел что с течением времени эти явления не только не ослабели, но напротив, усилились, то забеспокоился. Он позвонил мне по телефону и спросил что я обо всем этом думаю.

 

Я его успокоил, сказал что все это пустяки, что просто он забыл о нашем обещании при расставании молиться друг за друга.

 

- «А в какое время ты испытываешь эти сотрясения?» - спросил я его.

 

И он ответил:

 

- «Вечером, когда ложусь спать во столько-то часов».

 

- «А - вот как. Это как раз то время, когда я, недостойный, молюсь за тебя. Да будет благословенно имя Господне, Который делает так, что моя молитва достигает до тебя в Америке! Ты тоже молись за меня, потому что я грешный человек» - сказал я ему и повесил трубку.

 

Здесь надо заметить, предупреждая вопросы читателей, которые могут спросить, почему на вышеупомянутого иеромонаха молитва отца Порфирия производила такое действие, что согласно словам самого Старца, эти сотрясения испытываемые священником в Америке явились результатом того, что он забыл о своем обещании молиться в условленный час.

 

Конечно, если бы он молился в это время вместе со Старцем, то этого бы не происходило. Стоит добавить и еще один удивительный факт, о котором я слышал и узнал что это так и было. Однажды этот иеромонах ночью проснулся от холода и увидел, что дверь в его комнату открыта. Удивившись, поскольку он был уверен, что вечером, как обычно, закрывал ее, он закрыл ее и снова лег спать.

 

Когда спустя несколько дней он разговаривал по телефону с отцом Порфирием, тот сказал ему:

 

- Я тебя вижу, а ты вместо того, чтобы молиться – спишь?! 

 

Иеромонах этому не поверил, рассуждая что невозможно, чтобы Геронда являлся в Америку чтобы его увидеть, и тогда он услышал:

 

-  Да, как... я приходил к тебе, и оставил за собой дверь открытой!

 

Иеромонах слышал это как громом поражений. Велик Ты еси, Господи, и дивны дела Твои! Кто мог что-то возразить на слова Старца?

 

 

 

 

 

            Совместная молитва

 

Один наш друг рассказывал, что когда вечером отец Порфирий за него молился, к нему иной раз приходил душевный мир, его тело становилось таким легким, что казалось что оно вот-вот поднимется над кроватью.

 

Бывали конечно и случаи, о которых сам Геронда рассказывал одному нашему другу, когда один человек был должен деньги и о котором отец Порфирий, по просьбе давшего взаймы, молился, чтобы Бог вразумил его и он вернул долг. Молитвы Старца вызывали в этом человеке, который, не желал возвращать деньги, постоянное беспокойство, и он попросил отца Порфирий перестать о нем молиться.

 

Отсюда видно, что иной раз, тот за кого молился Геронда испытывал постоянное беспокойство подобное настойчивому напоминанию. Конечно это случалось только тогда, когда человек не делал того, что он должен был сделать. Но вернемся к нашему повествованию.

 

 

Не прошло и трех недель, как вышеупомянутый иеромонах снова позвонил отцу Порфирию и ни много ни мало, как стал горячо просить его чтобы он прекратил за него молиться. Его молитва оставляла его без сна и днем он не мог нормально работать, и окружающие могли подумать, что он лентяй и безответственно относится к своему послушанию.

 

Геронда обещал выполнить его просьбу, и действительно, он перестал за него молиться, и он, как сам потом сообщил отцу Порфирию с тех пор никогда не испытывал на себе силы его молитвы, сила которой доходила даже до Америки.

 

Но надо сделать небольшое отступление, чтобы внести ясность в рассматриваемый вопрос, чтобы не возникло никаких превратных толкований.

 

Здесь скрывается великая тайна, требующая подробных пояснений. Это тайна труда, который приносит отдохновение, и покоя ведущего к погибели. Замечательны слова аввы Пимена из Патерика: «Я иду туда, где есть труд и там нахожу упокоение». И святой Исаак Сирин пишет: «Бог и ангелы Его в нужде радуются, дьявол же и служители его в отдохновении». И в другом месте: «Никто без труда не взошел на небеса».

 

Спортсмену, желающему одержать победу в соревновании, нравится труд тренировок, потому что он стремится к награде за победу. Геронда из опыта знал это, и из любви хотел и своего друга, иеромонаха привести к небесному упокоению, путь к которому лежит через эти временные труды. Он настойчиво напоминал ему о времени молитвы, как бы говоря: «Пробудись, несчастный, от сна, и давай, как обещались помолимся вместе, и ты войдешь в таинства Божии и обретешь совсем иное отдохновение».

 

Конечно же, тот иеромонах, рассуждая по-человечески, посчитал, что чтобы быть в состоянии работать днем, он должен отдыхать ночью. Но секрет отца Порфирия заключался в том, что когда приходит благодать, тогда уже нет усталости. Ведь больший труд предпринятый ради божественной любви, ради любви ко владыке Христу, приносит и большую благодать.

 

И тогда проведя ночь в молитвенном бдении, на следующий день подвижник может, не смотря на свою телесную усталость, трудиться лучше на пользу своим ближним, всей Церкви. Потому что всем его трудам будет содействовать Божественная Благодать. Тогда как отдохнув и выспавшись, он будет работать один, прикладывая лишь свои слабые человеческие усилия.

 

Итак, поскольку тот иеромонах «не ухватил» мысль Старца, и избрал, исходя из человеческой логики, другое направление, то он стал похож на спортсмена, который предпочитает сон тренировкам, чтобы якобы прийти на соревнования отдохнувшим. Все понимают что это неразумное решение.

 

Бог в этом случае никого не принуждает, поэтому отец Порфирий, раз его предложение о совместной молитве было отклонено, и его попросили «не беспокоить», отступил. Таким образом, этот иеромонах остался один и трудился надеясь только на свои человеческие силы. Нам неизвестно что с ним потом стало. Полагаем, что позднее он понял смысл этих ночных напоминаний Старца и получил от этого пользу.

 

 

Всю эту историю рассказал мне отец Порфирий тем летом (около 25 лет назад), потому что и я в то время испытывал… точно такое же беспокойство от молитв обо мне моего любимого Старца.

 

 

 

 

 

            При Божественной любви все становится Христом, все становится добрым — раем

 

О Божественной любви прекрасно говорит и канон святому Пахомию, написанный Феофаном:

 

Безстрастия желанием теплым, отче, одержимь, вещныя увядил еси страстей волны, Пахомие, и достигл еси любовию вперяемь, сего текущего сия­ния, преблаженне. Божества

 

Любовию Божиею, учением беседовал еси Духа: из нихже просвещаемь, добродетели совершение при­ял еси, от страстей изменив душевное устроение .

 

Уязвляемь Владычнею любовию, погасил еси плоти пристрастие воздержанием, Пахомие: все житие твое, яко благовонну жертву освятил еси?

 

Вот где сокровище, вот какие это драгоценности, как точно написал замечательный поэт Феофан!

 

Доб­родетелей совершение (совершенство) — это лю­бовь Божия, которая совершенна и абсолютна. Уязв­ляемы или ранимы (ниттоменос) – означает состояние, когда наша душа уязвляется, когда снедается Божественным желанием, тогда чувствительность плоти увядает. Божественное желание побеждает лю­бое страдание, и таким образом любое страдание пре­образуется и становится любовью Христовой.

 

Возлю­бите Христа, и Он возлюбит вас. Все страдания прой­дут, будут побеждены и преображены. Тогда все ста­новится Христом, все — раем. Но чтобы жить в раю, нужно умереть, умереть для всего и быть подобно мертвым.

 

 Тогда мы действительно будем жить, жить в раю. Если же мы не умрем по ветхому человеку, то не будет ничего.

 

 

 

 

 

Мне очень нравится стихотворение Веритиса, ко­торое называется Дружба с Христом.

 

 

Христом я болен,

Дружбы с Ним Я жажду!

Его горячею любовью приневолен,

И в сердце поражен однажды!

 

Из тесноты на волю сердце,

Открывшись, вырвалось в волненьи,

Сломав в груди тайную дверцу,

И любит – и не знает насыщения!

 

 

 

И так не насыщаешься! Как это? -  Чем больше пьешь вина, тем больше хочешь пить… Чем больше предаешься люб­ви Христовой, тем больше хочешь ей предаться…

 

Его мы должны полюбить всей своей душой, всем сердцем, всею силою, всей крепостию и всем помышлением. За­ключим наше сердце в Его любовь, чтобы соединиться с Ним. Этого просит Господь, но не для Себя, не по эгоизму, а для нас, чтобы даровать нам все, даровать нам радость и счастье.

 

 

Поэт сподобился этого. Он возлюбил Христа и был возлюблен Им. Он открыл тайну Божественной любви. Это нетрудно, наоборот, это так легко — ее от­крыть. Зависит все от образа жизни и готовности. Для этого нужен православный дух.

 

 

Ради этой любви, этой Божественной ревности, этого воодушевления ты готов даже на исповедничество, на мученичество. И ты приносишь себя в жерт­ву, не задумываясь и без всякого страха.

 

 

 

 

 

 

            Однажды я пожаловался Старцу, что больше трудиться у меня нет сил. Я сказал:

 

- Работы этих последних дней буквально нас замучили. У меня нет сил двинуть ни рукой ни ногой. К чему столько работ в монастыре?

 

Отец Порфирий стал строгим и прямо ответил:

 

- Когда мы в поте лица трудимся ради Бога, а затем в этом раскаиваемся и начинаем роптать, то совершаем смертный грех. Хорошо это запомни. Без телесного труда, лежа на кровати не стяжаешь добродетелей!

 

 Телесный труд – это великий Божий дар дарованный для нашего спасения. Для стяжания благодати Божией. Другие с радостью принимают уничижения, труды… а ты мучаешься? Величайший грех потрудившись ради Христа, раскаиваться  и страдать из-за этого.

 

Ты же еще молод, и говоришь, что устаешь? В твоем возрасте я просто летел на послушание, хотел все успеть. Не смотри сейчас на меня, что я уже почти ничего не могу делать. Ты делаешь еще меньше… В тебе прочно обосновался ветхий человек который и сокрушает тебя. Но опомнись! Пой с силой, громко, радостно…

 

 

«Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало, и играющее поем Виновного, Единого Благословенного, отцев Бога и Препрославленного»

 

 

Тогда же Геронда рассказал мне следующее из своей жизни в скиту Кавсокаливия на Святой Горе.

 

 

- По благодати Божией, я, когда жил в Кавсокаливии, ни разу не разбил ни одного стакана, ни одной тарелки. А мыть посуду приходилось только щеткой. У нас же не было жидкого мыла!

 

Я мыл быстро и хорошо… Я был собранным, расторопным, ревностным, точным и послушным. И сейчас я говорю это не из эгоизма, но во славу Божию, для тебя. Мне приходилось быть таким внимательным! Ведь у меня были святые Старцы!

 

 

 

 

 

 

            Божественная любовь приводит тебя к тому, что ты убегаешь далеко-далеко, в пещеры и ущелья… Такое Божественное помеша­тельство (трела) было и у святого Иоанна Каливита. Это тот святой, который вдохновил меня.

 

Начиная свой путь с этого безумия, святые и мученики не останавливались ни перед чем, на мученичество спешили с радостью и воодушевлением. Кто любит (агапаи) мало, тот и дает мало. Кто любит больше, дает больше. А кто любит очень сильно, то что может дать равноценного? Он отдает самого себя!

 

 

По причине этой любви ко Христу святые не чув­ствовали боли мучений, какими бы жестокими они ни были. Вспомните трех отроков в печи, воспевающих и славословящих. Они орошались росой в огне печи. Вспомните святого Димитрия, святого Георгия, святую Екатерину, святую Варвару, святую Параскеву, сорок мучеников в ледяном озере. Целый сонм свидетелей (Евр. 12,1), как говорит апостол Павел.

 

 

Все эти святые и мученики, как здесь, на земле, так и даже более теперь на небе воспевают и славят Господа. Они в раю и видят Лицо Божие лицем к ли­цу (1 Кор. 13,12). Это — всё. Как говорится в первой благодарственной молитве после Божественного При­чащения?

 

 

Разве она не говорит в одном месте: Зрящих Твоего лица доброту неизреченную? Вот он, рай! Рай — это вечное зрение Лица Божия. Это выше цве­тов, экзотических птиц, журчащих вод, роз и всей той красоты, которая есть на земле, выше всей этой ма­ленькой любви.

 

 

Когда любишь Христа, то, несмотря на все свои немощи и ощущение их, у тебя есть уверенность, что ты преодолел смерть, потому что находишься в общении любви Христовой. В этом подвизаюсь и я, да помилу­ет меня Бог! Над этим я действительно тружусь день и ночь. Это так и есть: когда полюбишь Христа, тогда хочешь страдать за Него.

 

Будем молиться, чтобы Бог сподобил нас узреть Лицо Господне еще здесь, на земле.

 

 

 

 

 

 

 

Геронда всегда говорил не о каком-то единичном нашем добром намерении, но о решительном, раз и на всегда переходе от старой жизни во грехе к новой жизни в святости, когда уже мы живем во Христе и Христос в нас. И в этот переход мы должны вложить все свои силы.

 

Однажды отец Порфирий меня спросил:

 

- «Скажи мне, сколько нужно лет, чтобы выучиться на юриста?»

 

Я ему ответил. Он меня опять спросил:

 

- «А сколько лет нужно, чтобы выучиться на механика, химика, врача?»

 

Я ответил соответственно каждой из перечисленных им профессий, недоумевая зачем он об этом спрашивает.

 

Но Геронда вновь спросил:

 

- «А сколько времени нужно нам, чтобы научиться познавать волю Божию и исполнять ее?»

 

Я понял, к чему были эти вопросы и устыдился отвечать. Что я мог сказать? Что в своем большинстве мы, верующие,  ленивы и теплохладны, что мы «христиане-любители»?

 

 Он и так это знал, и сказал мне:

 

- «Ленивый никогда не станет христианином. Для этого надо работать, много работать».

 

И в этом отношении Геронда, не ставя себя в пример, действительно являлся примером. Он ревностно посвятил все годы своей долгой жизни тому, чтобы учиться и жить Христом. Он любил труд, и телесный и духовный, и хотел передать эту любовь другим.

 

Отец Порфирий был уверен в том, что праздность ведет к унынию, которое несет с собой множество болезней, как душевных так и телесных. Он всем предписывал трудотерапию, но особенно тем, кто не мог найти себя и впадал в отчаяние.

 

Для Старца никогда было не поздно начать все сначала. Он считал крушение мирские надежды и истребление эгоизма лучшими предпосылками для этого начинания.

 

 

 

 

 

 

Давайте почувствуем Христа своим Другом. Он — наш Друг. Это Он Сам подтверждает, когда го­ворит: Вы — друзья Мои (Ин. 15, 14). Давайте взи­рать на Него и приближаться к Нему как к Другу.

 

Мы падаем? Согрешаем? Будем прибегать к Нему с любо­вью и доверием. Не со страхом, что Он покарает нас, но с тем дерзновением, которое дает нам ощущение в Нем друга. Скажем Ему: «Господи, я сделал это, пал, про­сти меня».

 

Но одновременно будем чувствовать, что Он нас любит, что принимает нас нежно, с любовью и про­щает нас. Пусть грех не отлучает нас от Христа. Когда мы верим в то, что Он нас любит, а мы любим Его, то не чувствуем себя чужими и отделенными от Него, да­же когда согрешаем. Мы убеждены в Его любви, и, как бы ни вели себя, мы знаем, что Он любит нас.

 

 

Друг – это тот, кого ты уважаешь (севасмо)… Если мы по-настоящему любим Христа, у нас нет страха потерять уважение (севасмо) к Нему. Здесь имеют силу следующие слова апостола Павла:

 

 

Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота... я уверен, что ни смерть, ни жизнь... ни высота, ни глубина... не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 35, 38—39).

 

 

Это выс­шая, единственная связь души с Богом, которую ничто не разрывает, ничто не устрашает, ничто не колеблет.

 

 

 

 

 

 

            Однажды отец Порфирий вместе с тремя своими духовными чадами отправился в один монастырь чтобы отслужить там вечерню. В начале решили идти пешком. Однако спустя какое-то время, поскольку Геронда от ходьбы устал, а до монастыря было еще далеко, они стали задумываться, не поискать ли им на какую-либо машину?

 

В это время вдалеке показалось такси. Спутники отца Порфирия, все трое – миряне, а не клирики, сказали ему, что они проголосуют чтобы такси остановилось и спросят водителя сможет ли он довезти их до монастыря. «Не беспокойтесь, - ответил им Геронда, - водитель такси сам остановится. Но когда мы сядем в машину пусть никто из вас не разговаривает с водителем. Только я один буду с ним говорить».

 

Именно так и случилось. Водитель такси сам остановился, так что голосовать не потребовалось. Сели в машину и отец Порфирий сказал водителю куда надо ехать. Как только они тронулись с места таксист начал осуждать священников обвиняя их в тысяче грехов.

 

Каждую свою тираду он обращал к трем мирянам которые сидели на заднем сидении автомобиля и спрашивал их: «Мужики, разве не так? Что вы на это скажете? Ведь это несправедливо!» Но они, следуя благословению Старца, молчали.

 

Потеряв всякую надежду на то, что ему ответят, таксист обернулся к отцу Порфирию и спросил его:

 

- «Разве не так, батюшка? Что ты на это скажешь? Разве это не правда? Ведь об этом пишут даже в газетах?»

 

Тогда Геронда ответил ему:

 

- «Чадо, я расскажу тебе одну маленькую историю. Но я расскажу ее лишь один раз. И обрати внимание, повторять ее, как ты постоянно повторяешь «свою правду», не придется...».

 

И он начал рассказ:

 

- «У одного человека, уроженца N. (отец Порфирий точно указал его родину – как указали ученики старца Порфирия, слышавшие этот рассказ, дело происходило на Кипре), был престарелый сосед, владелец большого земельного надела…

 

 Однажды ночью он убил старого соседа и тут же закопал его во дворе... Затем, используя различные фальшивые документы и бумаги, он присвоил себе этот участок соседа в качестве наследства и продал его.

 

И ты знаешь, что он купил на деньги вырученные от продажи земли? Он купил себе - такси!».

 

Этот рассказ произвел на таксиста столь сильное впечатление, что он остановил свою машину на обочине и закричал:

 

- «Батюшка! Умоляю! Ничего больше не говори.. Обо всем этом знаешь только ты и я! - Ведь правда?».

 

- «Нет… Знает об этом и Бог, - ответил ему Геронда. – Он открыл мне все это, чтобы я рассказал тебе. И постарайся с сегодняшнего дня не бороться за правду, а изменить свою жизнь».

 

 

 

 

 

 

            Страх – это некоторый вид сдел­ки или обмена (синаллаги)

 

            Евангелие говорит, образно, конечно, о том непра­ведном человеке, который окажется там, где плач и скрежет зубов (Мф. 8,12; 13, 42), потому что вдали от Бога так и есть. И из святых отцов Церкви, писав­ших о трезвении, многие говорят о страхе смерти и ада.

 

Они говорят: «Имей непрестанную память о смерти». Если над этими словами глубоко задуматься, то они произведут страх ада. Человек, стараясь избежать гре­ха, размышляет над этим, чтобы душа возобладала над грехом из-за страха смерти, ада и диавола.

 

Все имеет свой смысл, время и место. Понятие страха хорошо для первых шагов. Он — для новона­чальных, для тех, в ком живет ветхий человек. Новона­чальный, который еще не утончился, не приобрел чуткость сердца (лептинфи), удерживается страхом от зла.

 

И страх обязателен, потому что мы — материальны и ничтожны. Но это лишь первая стадия, низкая степень связи с Богом. Это некоторый вид сдел­ки или обмена (синаллаги), чтобы приобрести рай и избежать ада. Он, если хо­рошенько исследовать его, укажет на некоторое корыс­толюбие, на некоторую выгоду. Мне такой способ не нравится. Потому что сделка – так бывает в человеческой дружбе, а в Божественной все иначе!

 

Когда человек преуспеет и войдет в любовь Божию, зачем ему этот страх? Все, что он делает, он делает из любви, а это гораздо ценнее. Если человек станет хорошим от страха Божия, а не от любви, это не столь ценно.

 

 

 

 

 

            Страх - убивает радость (хара)

 

Евангелие дает нам понять, что Хрис­тос — это радость, истина, что Христос — это рай. Как говорит об этом Евангелист Иоанн? В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, по­тому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви (1 Ин. 4, 18).

 

Человек теряет чувство страха, постепенно преуспевая, и входит в любовь Бо­жию. Тогда нет ни ада, ни страха, ни смерти. Тогда нас занимает лишь любовь Божия. Тогда мы делаем все ради этой любви. Как и жених ради невесты.

 

Если захотим последовать за Ним, то и эта жизнь со Христом — радость (хара), хотя бы и среди трудностей. Как говорит апостол Павел, радуюсь в страданиях моих (Кол. 1, 24). В этом наша религия. К этому мы должны стремиться.

 

Послушайте, ведь  я говорю очень важные вещи, это не формальность (ден ине та типика)! Надо любой ценой отпрыгнуть от земного вверх, попытаться, насколько возможно, жить со Христом. Когда сподобишься это­го, что тебе еще нужно? Ты приобрел все! Ты живешь со Христом, а Христос живет в тебе. После этого все очень легко — послушание, смирение, мир.

 

 

 

            От поклонения (латрея) Христу появилась Песнь Песней премудрого Соломона. Эта книга взращивает Божест­венное желание, Божественную любовь, служение и бодрствование в отношении небесного Жениха.

 

Какие прекрасные слова, полные любви, желания. Божест­венной ревности! Они кажутся человеческими, но они — Божественны. Яко уязвлена Твоею любовию аз, — говорит одна стихира. То есть «я страдаю, ищет Тебя душа моя, желает Тебя, Который есть свет, жизнь, Бог, Господь и Бог мой».

 

В Песни Песней мы видим Христа преимущест­венно как Жениха (нимфиос). Христос — Жених нашей души. Наша душа, Его невеста, следует за ним везде: и на му­ки, и на Голгофу, и на Распятие, но и в Воскресение. Когда мы достигнем этой любви, тогда Христос войдет в нас и наполнит Собой нашу душу.

 

Непрестанно взирайте ввысь, на Христа, чтобы сродниться со Христом, трудиться со Христом, жить со Христом, получать от Него вдохновение, страдать с Ним и радоваться с Ним. Чтобы Христос был для вас все.

 

Пусть душа наша ищет, зовет своего Жениха: Тебе, Женише мой, люблю... Христос — это Же­них, это Отец, это все. Нет в жизни ничего выше любви ко Христу. Все, что мы желаем, есть во Хрис­те. Христос — это все. Вся радость, все веселие, вся райская жизнь. Мы обладаем и на земле всем самым великим (мегалиа), когда Христос в нас. Душа, влюбленная во Христа, всегда радостна и счастлива, скольких бы трудов и жертв ни выпадало ей.

 

 

 

 

 

            Родовая боль (и одини)

 

            Никто не может отрицать того, что полнота жиз­ни (плирома) — это Христос. Те же люди, которые отрицают эту истину, такой человек ду­шевно болен и одержим злым духом. Почему он отрицает? Он отрицает то, чего ему недостает.

 

Тогда душа становится пустой и в нее входит диавол. И как ребенок получает глубокую душевную рану, если в жизни лишен папы и мамы, так — и даже больше — страдает человек, если лишен Христа и Богородицы.

 

В Песни Песней невеста говорит о Женихе Хрис­те:

 

Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос мое­го возлюбленного, который стучится: «отвори мне...» (Песн. 5, 2).

 

Невеста бодрствует и мечтает о Нем. Хотя она и спит, но душа ее стремится к Нему. Так выражается ее любовь и преданность Ему. Он постоянно у нее в мыс­лях, в сердце, даже и во сне. Она служит ему. Понима­ете? Служение ее будет от всей души и всего сердца!

 

Что это значит? Пусть ваши помышления будут лишь о Боге. И никакие другие мысли. Эта мысль иная, она по­добна служению Христу. Эта мысль привлекает и дела­ет довольным. Это не бывает обузой. Вы чувствуете ра­дость и духовную сладость. Это не как урок, который выучивает ребенок, чтобы пойти в школу. Это подобно любви двух людей, но любви высшей, духовной.

 

«Как беременная женщина, при наступлении ро­дов, мучится родовыми схватками (одинуса), вопит от болей своих, так были мы пред Тобою, Господи. Были беременны, мучились, — и рождали (Ис. 26, 17—18)», — говорится в Книге Исайи.

 

Так и наша душа взывает к Богу по причине боли, душа мучится родовыми схватками (одинис), которые чувствует, когда ищет Его. Она трудится и старается. Она рожает… Что означает труд роженицы, ее плач? Раз­ве это не те страдание и родовая боль (одинис), благодаря которым в нас приходит Христос?

 

Эта родовая боль (и одини) самая великая из мук. Ее знают те, кто испытал ее. Это невыносимое мучение (мартырио)...