Отец Антоний (в миру Александр Гулиашвили) родился в 1939 году, возле храма святого Михаила Тверского в Тбилиси. Мама русская, из Краснодара, отец – из Тбилиси. Учился в средней школе Тбилиси. После школы работал переплетчиком в издательстве «Заря Востока», техническим работником в театре им. А.С. Грибоедова. С шести лет «бегал» в храм, его школьным приятелем был внук протоиерея Бориса Фарафанова, клирика храма святого Михаила Тверского. Окончил Мцхетскую семинарию. В 1965 году рукоположен в диакона Патриархом Ефремом II в храме преподобного Давида Гареджийского в Тбилиси и назначен в храм святителя Николая в Батуми. 26 октября того же года рукоположен во иерея в Поти Патриархом Ефремом II в храме Иверской иконы Божией Матери. Диаконство и священство проводил в Батуми в храме святителя Николая под началом епископа Илии (Шиолашвили, ныне – Католикос-Патриарх всея Грузии). В 1966 году, во время паломничества в Почаевскую лавру, на автостанции случился инцидент с руководителем атеистической группы Максимюком, который плюнул на рясу отца Антония. Батюшка защитил честь рясы и был осужден на год. После заключения служил с 1967 по 1968 год в Преображенском храме в Телави, а с 1968 по 1971 год – в храме святой Нины в Тбилиси. В разное время являлся настоятелем Петропавловской церкви в Тбилиси, кафедрального собора в честь Успения Божией Матери в с. Манглиси, «нижней» церкви святой Варвары в Тбилиси. Также служил в с. Цалка в храме святителя Спиридона Тримифунтского и в храме святого Михаила Тверского в Тбилиси. С 1998 года по сегодняшний день является клириком храма святого Александра Невского в Тбилиси. Отец Антоний награжден правом ношения двух крестов, орденом св. равноап. князя Владимира 3-й степени от Русской Православной Церкви.

Недавно, в Неделю о блудном сыне, отцу Антонию была вручена высшая награда Грузинской Православной Церкви – орден святой равноапостольной Нины. Наместник, братия и прихожане Сретенского монастыря, редакция портала Православие.Ru и студенты Сретенской духовной семинарии от всей души поздравляют батюшку с этой наградой!

***

Начало пути

– Отец Антоний, расскажите, пожалуйста, как начиналось ваше служение Церкви.

– Даже врач «скорой помощи» вас пытался отговорить от поступления в семинарию и взывал к совести. А правда, вы не испугались за маму?

– Когда мама пыталась наложить на себя руки, мы вызвали «скорую». Я тем временем собирал вещи в семинарию. «Скорая» пришла, и врач мне говорит: «Вас в тюрьму посадить надо!» «Пока не надо, – возразил я ему, – мама еще жива. А если она умрет, то в каждом храме есть адрес нашей семинарии – пожалуйста, забирайте меня. Но я верю, что моя мама не умрет». Я уехал, она осталась дома, с соседями. На третий день приезжает в семинарию (она очень меня любила!). «Где мой дурачок?» – спрашивает.

Так я стал священником. А потом, позже, настоятелем храма святого Михаила Тверского, во дворе которого рос (и даже бил мальчишкой стекла в окнах). Мама выжила и за пять дней до своей кончины, Великим постом, приняла иночество. За десять лет это событие ей предсказал отец Иоанн (Крестьянкин). Я, помню, тогда посмотрел на Татьяну Сергеевну, келейницу батюшки, в большом недоумении: мама уже Бога не отрицала и сняла с меня свое проклятие, но церковным человеком всё же не стала. И вот она отошла ко Господу инокиней.

А с тем врачом мы повстречались годы спустя, когда к одной пожилой женщине, жившей в нижней части нашего храма, вызывали «скорую». Приехал тот самый врач, который хотел отправить меня в тюрьму. Он меня узнал, разговорились, и я ему предложил: «А давайте я вам расскажу, что я чувствовал, когда вы меня пугали». Врач с интересом слушал. «Представьте себе диавола, у которого было задание оттянуть меня от моего решения. Он должен был залезть на меня и опустить ноги (и это бы означало его победу). Когда он подсунул мне идею, что мама сейчас должна умереть, это был его прыжок мне на спину. Но я распрямился, и он упал. Мама осталась жива. Если бы я решил остаться дома, мама непременно умерла бы, и а я бы отчаялся: какой же Он Бог? я шел к Нему, а Он забрал мою маму! Так диавол мог сразу два своих плана осуществить: и маму, и меня погубить.

– Тот, кто отказывается от Бога, погибший человек. Ряса – это облачение Пресвятой Богородицы. Нельзя отказываться от облачения Пресвятой Богородицы ради чего-то или ради кого-то. «Мирской» любви я не верю, любить можно только Бога. Все остальное – привязанности. Мы в каждом человеке, созданном по образу и подобию Божию, должны видеть Его частицу. И тогда не случится ни разочарований, ни человеконенавистничества, ни межнациональной вражды. Мы будем в каждом человеке – в вас, во мне… – любить Бога. Вот это любовь.

Патриарх Ефрем II

– В истории Грузинской Православной Церкви XX века есть немало захватывающих страниц, связанных с именами и жизнью удивительных подвижников. Вы знали многих из них.

– В течение девяти лет я был иподиаконом у грузинского Патриарха Ефрема. Меня всегда удивляли его мужество и стойкость! Истинный православный воин, он нес свой патриарший крест в тяжелые хрущевские времена. Возглавляя Грузинскую Церковь, он достигал всех поставленных им целей. В Грузии очень почитаются святые Давид и Константин. Их мощи из монастыря Моцамета были перевезены советскими властями в музей в Кутаиси.

Однажды вышло постановление Совета министров СССР, что все «служители культа» переходят на оклады. Святейший сказал: «Мои священники зарплату не получат. Зарплату получают рабочие». Дело дошло до первого секретаря ЦК В.П. Мжаванадзе (у него были родственные отношения с Хрущевым). Святейший нанес ему визит. Первый секретарь ЦК спросил: «Почему вы так отстаиваете свое мнение?» «Зарплату получают те, кто работает. Мои священники не работают – они служат, и пускай заслужат, а люди их не оставят голодными». Своей незыблемостью Святейший вывел уравновешенного Мжаванадзе из себя, и тот немного повысил голос (всё-таки он первый секретарь, и вдруг какой-то «отсталый священник, опиум для народа» ему перечит!). «Возлюбленный, ты не забыл, с кем ты разговариваешь?» – спросил Патриарх. Тот извинился. Вот как надо защищать свои права! Вот как надо любить Церковь!

Другой потрясающий пример. Когда у Церкви не было никаких изданий, Патриарх Ефрем добился, чтобы выходил в свет журнал «Джвари вазиса» («Крест из виноградной лозы»). На одном из приемов по случаю дня его рождения (это было в последний год жизни Святейшего, когда он уже тяжело болел) присутствовало около десяти близких ему людей (среди них владыка Илия, протоиерей Виктор Шаламберидзе, некоторые другие). Уполномоченный, заинтересованный в том, чтобы Православие не распространялось, предложил: «А может быть, отложим вопрос с журналом? Мы предоставим вам хороший автомобиль». – «Какой автомобиль?! – воскликнул Патриарх. – Я на трамвае буду ездить, только разрешите мне издавать журнал». Вот патриотизм! И надо не кричать, надо не лозунги выставлять, а на деле являть свою любовь к Богу.

Святейший рассказывал мне о своей ссылке на Урал в 1937 году. Его арестовали, как тогда было принято, по политическим мотивам и дали 10 лет. И вот в лагере ему снится сон, будто направляется он в Шио-Мгвимский монастырь, где провел детские годы возле своего дяди епископа Александра (Окропиридзе). По дороге к обители надо пройти несколько рвов. В одном из рвов он видит, что сверху на него катится огромная волна и вот-вот унесет его. Он не успевает перебраться на другую сторону, и вдруг откуда ни возьмись возникает всадник на белом коне, хватает его за руку и выводит на берег. «Тогда я сделал семь шагов, – вспоминал Патриарх, – и понял: значит, быть мне здесь семь лет». Об этом он написал своей духовной матери монахине Ангелине, настоятельнице монастыря святой равноапостольной Ольги в горах возле Мцхеты. Ровно через семь лет заключенного вызвал замполит и объявил, что он реабилитирован. Святейший верил, что тем всадником был великомученик Георгий, который укреплял его все семь лет ссылки.

Получив документы, владыка Ефрем направился в город. Ему надо было перебраться через реку на пароме. Этот паром ходил только два раза в неделю. И вот, когда он прибежал на пристань, посадку на паром прямо перед ним закрыли. Он опоздал и стоял в самых расстроенных чувствах. Однако таким образом милость Божия спасла жизнь будущему Патриарху: отойдя от берега, паром затонул. Наконец владыка добрался до Тбилиси и сразу направился в храм святой Варвары, откуда его забирали. От предложений отдохнуть в любой лечебнице он отказался и попросил разрешения пожить в монастыре святой Ольги. С тех пор и до конца своих дней, уже будучи Патриархом, он каждый год посещал схиигумению Ангелину. Умерла она в феврале, и Святейший всегда пешком поднимался в этот день в монастырь, служил на ее могилке панихиду. Вот какой пример преданности своим наставникам являл он нам!

Как-то в Академии наук встал вопрос – поднять из-под спуда мощи Вахтанга Горгасала, основавшего в V веке Тбилиси. В Патриархию пришла бумага о том, что решено провести раскопки в соборе Светицховели (там три исторических слоя: IV, V и XI веков). Доложили Святейшему. Он послал меня к архимандриту Парфению, настоятелю Светицховели, предупредить, что раскопки назначены на такой-то день и ему нужно быть на месте. Наступил этот день, собрался полный собор ученых, интеллигенция. Все в ожидании: покажут раскопки останков царя! Приехал Святейший Ефрем, подошел, перекрестился, облокотился на посох, поднял голову и говорит: «Ну хорошо, а вдруг там нет Вахтанга Горгасала? Ведь с V века столько нашествий, столько разорений перенесла Грузинская Церковь! Что мы скажем народу, который ждет от нас ответа?!» По сегодняшний день гробница не тронута. Но вот так выступить наперекор властям – это огромное мужество надо иметь!

– Этого мужества нам, современным христианам, не хватает.

– Мы тоже должны, уповая на Господа, защищать свои права. Когда колесовали Георгия Победоносца, он восторженно смотрел на небо. Император спросил его: «Чему ты радуешься?» А он ответил: «Я вижу подкрепление». Внутреннее подкрепление человек получает от Бога.

Мцхета: схимонах Алексий и матушки Самтавро

– В те годы в Грузии было много невидимых миру подвижников. В здании нашей Мцхетской семинарии жил схимонах Алексий. Его почти никто не знал, кроме владыки-ректора, нынешнего Патриарха-Католикоса Илии II (который его очень почитал), нас, студентов, да местных прихожан. Он всегда повторял: «Боже мой, Боже Мой – Боже мой, Боже Мой!» Других слов от него не услышишь! Такими же «незаметными» были матушка Зоили, игумения Самтавро (монастыря равноапостольной Нины во Мцхете), матушка Анна, духовная мать схимонахини Сусанны (они рядом похоронены в Самтавро), монахини Сидония, Елисавета, Параскева (мне рассказывали, что они ходили на прием к Берии по вопросам обители), схиигумения Ангелина, духовная мать Патриарха Ефрема. Такими были братья Шушания. Один, когда основали университет в Тбилиси, ушел преподавать на кафедру литературы, а другой основал монастырь в Сенаки и подвизался в нем. Там по сей день хранится большой дубовый крест, который брал на плечи батюшка при исполнении правил.

Я помню матушку Сидонию. Она смолоду жила в монастыре, никогда не спала на постели – у нее были доски, покрытые рогожей. Всю жизнь она провела на этих досках. Как-то я заглянул к ней и убедился в том, что это действительно так. Она была немногословна, всё время уходила в себя. Умерла блаженной смертью. Похоронили ее в рогоже. И когда вспоминаешь об этом и задумаешься, как живём сейчас, то понимаешь, что даже тени не осталось той подвижнической жизни.

Еще в монастыре жили монахиня Дария (игумения Анна, с 12 лет подвизавшаяся в монастыре) с послушницей Татианой (схимонахиней Сусанной), моей духовной матерью. Матушка Дария обладала такой кротостью, что трудно было разобрать, кто монахиня, а кто ее послушница. Все это я наблюдал, живя три года в Самтавро.

Патриарх Каллистрат

– Мне было лет двенадцать, когда он умер. Патриарха Каллистрата любили все. Он имел очень добрые отношения с Патриархом Алексием I (Симанским). Каждый год Патриарх Алексий I приезжал в Тбилиси. Никогда он не ехал прямиком из аэропорта в резиденцию, но заходил в собор, ставил свечу у иконы Божией Матери, поклонялся кресту равноапостольной Нины. Вот один случай, который произошел в алтаре кафедрального собора. Был будний день, тогда очень мало народа ходило в церковь. Служба шла без пономаря, пели: «Во Царствии Твоем». Малый вход. Вдруг Патриарх Алексий видит, что Патриарх Каллистрат, держа пономарскую свечу, выходит перед Евангелием. «Ваше Святейшество! Что Вы делаете?» – удивленно спрашивает Патриарх Алексий Святейшего Каллистрата. И Патриарх Каллистрат совершенно спокойно ему отвечает: «Ваше Святейшество! Неужели вам жаль, чтобы я две минуты побыл Иоанном Крестителем?» Вот смирение, которого нам не хватает, понимаете?! И таких случаев из жизни Святейшего Патриарха Каллистрата можно привести множество.

Поделюсь с вами воспоминанием одного иподиакона старшего поколения. Святейший находился в алтаре. Один из священников в грубой форме сделал замечание алтарнику, тот обиделся. Это заметил Святейший. Спокойным движением руки он подозвал отрока: «У нас в деревне говорили: если медведь на тебя зарычит, назови его дедушкой, и оба останетесь довольны».

Протодиакон Амвросий

– Был у нас протодиакон Амвросий, которому чекисты приложили горячее железо к руке и сломали ногу. Из-за чего? Отрекись! Когда его забирали из дома в заключение, матушка была в положении. Один из чекистов толкнул ее ногой, и у нее случился выкидыш. На этой почве у отца Амвросия проявился припадок эпилепсии, поэтому он не смог стать священнослужителем, остался протодиаконом. Когда в Великий четверг он выходил на омовение ног, Святейший предупреждал нас: «Возьмите свечу и встаньте рядом с ним, чтобы в случае припадка подхватить». Когда отец Амвросий доходил до текста об Иуде, он останавливался, хватался за аналой, и аналой трясся. Его как-то спросили: «Отец Амвросий, как вы смотрите на то, что молодые священнослужители стремятся к красивым крестикам?» И он ответил: «Если бы я когда-нибудь стал священником, я кроме деревянного не носил бы никакого. Наш Спаситель был распят на деревянном кресте».

Еще мне очень памятно, когда ему задавали вопрос: «Отец Амвросий, как вы?» – «Не так, как мне хотелось бы, но и не так, как диаволу хочется, а так, как Богу угодно». Я вырос на этих его ответах. Уже будучи священнослужителем, как-то лежал у себя в келье и думаю: «До каких же пор мы будем повторять эту фразу?» (я любил это высказывание отца Амвросия и часто повторял его). Утром по пути в Сионский собор мне пришла на ум фраза: «Лучше, чем того заслуживаю». По сегодняшний день, когда меня спрашивают: «Как ты живешь?» – отвечаю: «Лучше, чем того заслуживаю». И это реально. Кто из нас заслуживает той милости, которую мы получаем от Бога?!

Не по делам моим, но по милости Твоей

– Когда скончалась моя духовная мать, на ее надгробии я сделал такую надпись: «Помяни мя, Господи, не по делам моим, но по милости Твоей», – потому что делами мы никогда не сможем угодить Богу.

Недавно в одном подмосковном санатории мы с моим послушником ели в столовой, за нами сидели за столиком «старые троцкисты»: один директор, другой управляющий – оба на пенсии, с женами. И вот нет-нет да Церковь покусывали. Ну, я терпел, терпел – в день четыре раза: завтрак, обед, полдник и ужин. И каждый день по четыре раза слушать это (а они все разговоры сводили к тому, что до каких пор эта «гнилая Церковь будет отравлять общество») – и железо может раскалиться! Я повернулся к ним: «Позвольте мне задать вам один вопрос?» Они смутились, но ответили: «Пожалуйста». – «Скажите, 20 лет тому назад кто-нибудь из вас, из вашего окружения мог себе представить, что могущественный Советский Союз рухнет?» Молчат. Я говорю: «Я вам отвечу, что не только мы, советские люди, но даже за рубежом не могли себе такого представить! А он развалился за два дня. Почему? Потому что он создавался человеческими руками: наших родителей, нашими, вашими. А все творение рук человеческих предается тлению. И второй вопрос: почему же на протяжении 2000 лет не разваливается Церковь? Несмотря на то, что “бабушки трехногие ходят, беззубые дедушки, дармоеды попы служат, фанатики, темные и отсталые”? Потому что это творение Божие. Сам Спаситель сказал: “Я создам Церковь, и врата адовы не одолеют ее”. Мне кажется, что ваши реплики в адрес священнослужителей и Церкви – они высмеивают вас, а не нас. Мы, священнослужители и люди Церкви, когда вы эти реплики бросаете, молимся о вас, чтобы Господь не дал вам смерти прежде покаяния». Они опешили, но не ответили ничего, только одна из жен взволнованно произнесла: «Ну вот, допрыгались!» Помоги ей, Господи.

– Людям советской закалки очень трудно отказаться от своего представления о вере как о некоем средневековом предрассудке.

– Мы молимся о них, о том, чтобы Господь вразумил их. Вспомните: первые годы советской власти, по Красной площади ходят деревенские казаки в штанах с лампасами. Им предписано следить за порядком. Раздается удар колокола Василия Блаженного. Один человек перекрестился. «Темнота, темнота, доколь будем с тобой бороться?» – сетует казак. «Темнотой» же оказался академик Павлов, в потрепанных ботиночках и в смешной шляпе.

Рассказывают, что когда к Дарвину пришли посетители, его секретарь встретил их словами: «Он занят. Он молится». Кстати, Дарвин не утверждал, что человек произошел от обезьяны. Был такой случай. Я раньше любил ездить поездом в Пермь: там можно было отоспаться. А это моя мечта вот уже 47 лет (с тех пор, как я стал священником). И вот я ездил на поезде. Брали мне двухместное СВ. В вагоне всего 18 человек. А в СВ кто ездит? Военкомовцы, обкомовцы, «большие» люди. До Владимира тишина. Во Владимире первая остановка, и постепенно, как мурашки, пассажиры вылезают из своих купе, начинают ходить-бродить, кто-то обязательно заметит: «А с нами поп едет». И вот кто-нибудь самый смелый первым заговаривает со мной, потом все набиваются в купе, и мы беседуем. Как-то во время такой беседы среди них оказал один упрямый казанский татарин (в Перми много казанских татар), который твердил: «А всё-таки человек произошел от обезьяны». Ну, один-два раза можно потерпеть, но когда человек это повторяет до трех часов ночи! Даже его друзьям уже стало как-то неудобно: ну сколько уже можно?! Один задаст вопрос, отвечаешь, другой, а этот вставляет свое: «А все-таки человек произошел от обезьяны». И прогнать его я тоже не хочу (не хочу, чтобы он оказался победителем). Я-то знаю, что я не от обезьяны произошел. Тогда я взмолился: «Господи, помоги мне! У меня уже нет ни нервов, ни разума!» И тут мне приходит мысль: «А вы знаете? Вы меня почти убедили. Действительно, есть люди, которые произошли от обезьяны!» Весь вагон захохотал. Понимаете?!

«Не бросайте бисера перед свиньями», – говорит Спаситель. Как-то Святейший Патриарх Ефрем, я еще мальчишкой был, иподиаконом, спросил меня: «Почему у человека два уха?» «Ну, наверное, так нужно. Господь так создал человека». – «Нет». – «Ну как, Ваше Святейшество, с одним ухом!» – «Неправильно!» Я и так и сяк… ну не знаю! – «Одно ухо носит имя “Услышь”, а другое – “Выпусти”, между ними – сито, которое называется мозгом. Всё, что ты слышишь, всё впускай, через сито пропускай, и таким образом маленькая голова не лопнет, а останется целой».

В другой раз он спросил: «Если тебя осел лягнет, как ты отреагируешь?» Ну, тут я получил пятерку: «Конечно, мне будет больно»! – «Молодец! Если бы ты сказал: “обижусь”, – ты тоже был бы осел. Разве можно на ослов обижаться?! От них можно только боль получить». Так что на каждый нелепый вопрос есть ответ.

– И все же веру невозможно доказать или объяснить: либо ты веришь, либо нет.

– Я иногда уезжаю в деревню. У нас в саду растут гранаты, а когда они созревают и перезревают, то лопаются. Я позвал детей и говорю: «Посмотрите, Кто это мог создать? Каждое зернышко переплетено пленочкой, чтобы друг с другом не поссорились, чтобы друг друга не испортили. Только Господь Бог мог такое сотворить и предусмотреть». Дети все верят в Бога. Однажды я посоветовал девятилетнему, хорошо воспитанному мальчику, если ему сложно вычитывать все молитвы: «Ты подойди вечером к родителям, скажи им: “Спокойной ночи!”, попроси благословение, пойди в свою комнату, постой около иконочки и своими словами побеседуй с Боженькой». И я проследил, как он это исполняет. Я аж заплакал: он вошел в комнату, бурчит, бурчит, бурчит, потом подходит к окну, открывает окно и говорит: «Боженька, спокойной ночи!» Вот настоящая молитва.

Вера должна быть такая – как Господь говорит: «Скажи дереву перейти на ту сторону, и оно перейдет». Один инок воспитывался у духовника, и духовник его благословил: «У входа в монастырь пенек лежит, надо его поливать». Тот с послушанием стал поливать. На девятый год пенек пророс. Представляете, сколько нужно трудов, чтобы добраться до Бога! Бог хочет видеть нашу веру.

– Обычно нас останавливает разум. «Ну какой в этом смысл?» – говорим мы.

– Батюшка протягивает своему послушнику свеклу и говорит: «Вот тебе свекла, пойди на огород и посади ее на нашей грядке вверх ногами». Тот схватил и уже на грядке задумался: «Погоди, наверное, старик выжил из ума: как это – “вверх ногами”?!» И посадил свеклу как положено. Проходит время. «Ну, пошли, отец, посмотрим нашу грядку, прополем». – «А где свекла, которую я велел тебе посадить?» – «А вот, батюшка, смотрите, как она уже выросла!» – «Я тебе как сказал ее посадить?» – «Ну, я думал, что вы…» – «Не надо думать, думаю я. Когда я берусь тебя воспитывать как духовник, я всю ответственность беру на себя и умоляю Бога: “Господи, вразуми меня, как воспитать и утешить мое чадо”».

Святитель Гавриил (Кикодзе) и император Николай Второй

– Был в Грузии выдающийся проповедник епископ Имеретинский Гавриил (Кикодзе). В то время в Армении стоял расквартированным гренадерский полк Его императорского величества. Император собирался на учения, но, прослышав о знаменитом проповеднике, изъявил желание послушать его. И вот, представляете, наместник Гелатского монастыря получает известие о том, что едет сам государь. Вся знать Грузии собралась в Гелати. Простому люду там уже даже не оставалось места. Император проследовал через царские врата, сел в алтаре. Сейчас проповедь говорится после отпуста, а тогда произносилась после Евангелия на евангельскую или апостольскую тему. Прочли Евангелие. Государь стоит, слушает в алтаре. Вышел владыка: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа». Постоял несколько секунд: «Аминь!»

И зашел обратно в алтарь. «Рцем вси!»… и так далее. Продолжилась литургия. Гробовая тишина. Кто владыку уже сослал в Сибирь, кто низверг из сана (ведь сам государь пожаловал послушать архиерейскую проповедь, и вдруг архиерей такую дерзость допустил!). Закончилось причастие, государь причастился, архиерей причастился. И архиерей идет с просфорой и запивкой к государю, поздравляет его с праздником. «Ваше Преосвященство! Если бы я был неверующий, я ваше молчание принял бы за оскорбление, но, значит, Богу было неугодно, чтобы я послушал вашу проповедь». Понимаете? Вот какая вера должна быть у человека: всё, что творится, – не без Бога.

Отцы Иоанн и Георгий Бетанские

– Отца Иоанна и отца Георгия я знал. Они были изгнаны с Афона греками и отправились в Грузию. Это было при Патриархе Ефреме. С собой они принесли два облачения, которые после хранились в Самтавро у старой монахини Елисаветы. И когда я стал иподиаконом Святейшего, то один стихарь, с рукодельной вышивкой греческих монахов, передали мне. А когда я стал священником, то передал его нынешнему митрополиту Батумскому Димитрию, тогда иподиакону Давиду.

Отцы Иоанн и Георгий были очень благочестивые люди. В Бетании они разводили пчел. Это было уединенное место. Весной там много сирени цвело. В советские годы на территории монастыря располагался детский дом, а потом там открыли «памятник архитектуры», и отцы работали при нем «сторожами», тайно исполняя монашеское правило и требы. В Бетанию ездили министры и другие высокопоставленные лица крестить своих детей. Все-таки в Грузии было проще, чем в России. Моя школьная учительница (а потом и прихожанка) Валерия Ивановна Волкова (Царство ей Небесное!), еще при царе окончившая Институт благородных девиц в Тбилиси и имевшая два Ордена Ленина в советское время, когда я на праздник сбегал с уроков в церковь, приносила домой мой портфель (за что мне доставалось от матери).

– Знаете, как можно узнать, человек святой или не святой? По его делам: если он исполняет волю Божию, он святой. И дело не в постановлении той или иной Комиссии по канонизации. Они исполняли волю Божию.

Архимандрит Шио (Дзидзава)

– Духовником нашего Патриарха Илии был архимандрит Шио (Дзидзава), очень интересной жизни человек. Он жил один, у него ничего не было. Дверь дома он не запирал. И вот такой случай. Священнический крест он носил на веревочке, а цепочку хранил дома. Кто-то эту цепочку украл. Когда он увидел, что цепочки нет, то прямо направился в один дом и молодому человеку говорит: «Вот, сынок, ты взял цепочку, на и крестик тебе». Это было чудо!

«Батюшка, как не будете? Уже Агнец приготовлен, проскомидия наполовину совершена». – «Я служить не буду». – «Что случилось?» – «Я порезал копием палец». – «Батюшка, люди уже в храме»! – «Нет, я не буду и всё!» Вот такой принципиальный. Ну что делать? Владыка жил недалеко от собора. Я побежал к нему, прибежал, а владыка смеется, знает же своего отца духовного. «Отслужите обедницу, без литургии», – благословил он. Эта вот апостольская стойкость («я совершил кровопролитие, значит, служить не буду») мне очень запомнилась.

Патриарх Илия ΙΙ

– Я знал Патриарха еще архимандритом и предан ему. Как-то он был в нашем Александро-Невском храме. Я подошел к Святейшему (он очень хорошо всегда меня принимает): «Как вы?» – «Ваше Святейшество, мне неудобно говорить, я один, а у вас – вся Грузия! Но знайте одно (я не умею быть артистом!), если мне кто-то скажет: “Отец Антоний, для здоровья Святейшего нужен любой орган твоего тела”, – я с удовольствием отдам!» Он меня поцеловал.

Я видел много добра от Патриарха. Тогда еще владыка Илия во время моего заключения утешал мою маму, помогал ей. А такой случай произошел со мной в Батуми. Я всегда строго относился к богослужению. Не могу вспомнить, чтобы я опоздал на службу, кроме одного дня. Шел первый год моего священнического служения. Мне 26 лет. Великая пятница. Погребение Спасителя назначено на 4 часа утра. Я жил близко от храма, но проспал. Прибегаю: владыка стоит на кафедре, уже облаченный. Мне нужно пробраться в алтарь, облачиться и выйти. Выхожу – он ни слова, ни полслова. И так по сегодняшний день Святейший ни разу мне не припомнил того опоздания. Он очень уравновешенный человек и многое хранит в себе со смирением и терпением, не показывая своего неудовольствия другим.

Когда мы учились в семинарии (семинария только-только открылась), владыка Илия проявлял строгость в отношении нашего воспитания. Ведь ему нужно было из нас вылепить что-то похожее на священнослужителей! Однажды мы стояли на вечерне в малом приделе собора Светицховели. Я, студент и жезлоносец владыки, держал архиерейский посох, не имея права ставить его на пол (посох-то не мне принадлежал!). И вот я, каланча, стою худой, как палочка, рядом с владыкой. Вдруг у меня зачесалась нога, и я краешком посоха почесал ее. Окончилось всенощное бдение, я проводил владыку в монастырь святой Нины, где он останавливался на ночь. Подхожу взять благословение, чтобы отправиться домой. «Ты никуда не поедешь! Кто тебе дал право моим посохом чесать ногу?! Почему ты так поступил?» А я даже не думал, что он заметил. Вот так владыка старался привить нам благоговение: я был две недели наказан и никуда не мог выехать из Мцхеты.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) знал нашего Патриарха в его бытность митрополитом Сухумским (в Абхазии жил великий русский старец схиархимандрит Серафим (Романцов), который у себя в келье совершил тайный постриг над отцом Иоанном). Когда я возвращался из Печор, то привозил Святейшему подарочек или просфору от отца Иоанна. Как-то приезжаю (это было в середине 1990-х годов): «Ну, как отец Иоанн?» – «Ваше Святейшество, благословите не говорить». – «Нет, скажи». – «Ваше Святейшество, отец Иоанн сказал: ваш Патриарх распят на кресте». Ему столько за такое короткое время пришлось пережить!

О батюшке Иоанне

– Семь лет назад в Москве мне была сделана операция на сердце. Операция осложнилась, так что я провел в больнице шесть месяцев. Батюшка постоянно был в курсе и молился, но когда ему задали вопрос: «Батюшка, неужели мы потеряем отца Антония?», он твердо ответил: «Будет жить». И все поверили в это.

Спустя пять дней раздается звонок из Печор: «Батюшки не стало». Суббота, отца Иоанна хоронят во вторник. Что делать? Звоню послу России, объясняю ситуацию. А он (дай ему Господи всего хорошего!): «Берите билет! В понедельник виза будет готова». Значит, слава Богу, успеваем: вылет в 15 часов, в Москве будем в 17:30. Звоню в Москву и прошу купить билеты до Пскова, чтобы во вторник утром быть там. Приезжаем в тбилисский аэропорт, а там объявляют: «Рейс на Москву задерживается на 3 часа». Мы в шоке. Звоню в Москву, прошу любыми путями организовать машину до монастыря, но слышу в ответ: «Отец Антоний, никто не соглашается ночью ехать: в Москве минус 38». А потом перезванивают: «Батюшка, есть поезд на Питер, отправляется в 23 часа, прибывает в 6 утра, а там до Печор недалеко». Я благословил взять билет на этот поезд и успокоился. Мы прилетели в Москву, пулей на вокзал, сели в поезд, в вагоне минус 30, не отапливается, но добрались до Питера. Там нам организовали машину, ехать вроде три часа, но нас словно кто-то тянул всю дорогу назад, и в монастырь мы приехали только к 10:30. Я дорогой даже расплакался: «Батюшка, ну чем я вас обидел, что вы не хотите со мной проститься?» Бежим в Сретенский храм, где лежал батюшка, а там только народ причащают. Вот так батюшка дал мне не только попрощаться с ним, но и отпевать его. Разве не чудо?! Сейчас уже семь лет я приезжаю к его гробу и увожу с собой тепло и наставления дорогого отца Иоанна. Царствие ему Небесное! Он для меня святой.

 

Архимандрит Антоний (Гулиашвили) с фотографиями отца Иоанна (Крестьянкина)

                

Тогда и теперь

– Меня часто спрашивают: «Как вы считаете, когда было лучше: тогда, когда вы были молодым священником, или теперь?» И я всегда отвечаю: «Тогда» Потому что тогда мне говорили: «Я тебя ненавижу, я тебя уничтожу». И я надеялся на Бога. А сейчас мне говорят: «Да что вы! Мы вас не трогаем. Пожалуйста! Свобода! Делайте что хотите».

35 с лишним лет назад у меня в Москве была встреча с одним человеком (мой родственник жил на Кутузовском проспекте в ведомственном доме номер 24, где жили ученые). И вот как-то мы засиделись в его библиотеке за разговором. Он, старый работник органов, мне признался: «А вы знаете, отец Александр (я тогда Александром был), мы совершили большую ошибку». У меня такое оживление на лице появилось, думаю: наверное, раскаивается человек. «Нет, напрасно вы думаете, что мы раскаиваемся. Мы совершили ошибку, но не раскаиваемся. Мы уничтожили ваших священнослужителей, которых вы сейчас канонизируете. Мы хотели искоренить всё это, а сейчас вы поднимаете дело Бутовского полигона и т д., и в этом мы раскаиваемся. Но теперь мы будем умнее. Мы создадим вам такие условия, что вы сами перегрызете друг другу глотку». Факт! Посмотрите, что творится в Церкви!

Святейший Патриарх Илия II c монахинями Самтавро

Перед рукоположением меня вызвал уполномоченный и начал сулить золотые горы, что я, дескать, поеду за границу, получу компьютер, телевизор… Тогда, в 1965 году, об этом только в сказках читали. Когда я от всего отказался, он вынес вердикт: «Ну, тогда будешь грязь месить в деревне и пить холодный чай без сахара». А я верил Святейшему Ефрему, который всегда повторял: «Сынок, никогда священник голодным не останется. Службу отслужил, просфоры служебные остались, вот и не помрешь ты с голоду». На таких представлениях я был воспитан.

– Из рассказов о подвижниках Грузинской Православной Церкви XX века можно составить захватывающую книгу, подобную книге архимандрита Тихона «Несвятые святые», которой сегодня зачитывается вся Россия – и верующие, и неверующие.

– Я человек прямой и не люблю лестных слов. Отец Тихон – это находка для России рубежа XX–XXI веков. Его книга, написанная простым и доступным каждому языком, – словно молитва последних Оптинских старцев. Однажды ко мне пришли дети (мальчику 9 лет, девочке 5), и я им предложил: «Когда вы ленитесь молиться, прочтите хотя бы эту молитовку». И знаете, с каким удовольствием они ее читают! Вот так и с книгой отца Тихона!

Ничего не бойтесь, кроме греха

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

– Вот, пожалуйста, несвятые святые XX столетия. Когда говорят, что нельзя совершать подвиги сейчас, «потому что не то время», это ложь и страх. Мы боимся защищать свою веру. А отец Иоанн (Крестьянкин) говорит в своем завещании: «Ничего на свете не бойтесь, кроме греха».

У нас же наоборот. Мы всего боимся… ну, а грех, «да с кем не бывает!» Сразу начинаем себя оправдывать тем, что без греха прожить невозможно.

– Да и чужие грехи виднее своих.

– Вот приходили ко мне супруги: на четвертый год совместной жизни «не сошлись характерами». Он сознательно принял Православие, отрекся от католической веры предков. И не сошлись характерами. «Вы поймите, – говорю, – что Господь вас соединил, и человек не разлучит!» А куда же деть слова: «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов»? А как же: «Оставь мать и отца и прилепись к своей жене»? Так что я сказал: «Будем надеяться, что вы бросите свою философию и разум подчините сердцу». Потом спросил: «Вы сознательно пришли к Православию – а как вы доказываете свое Православие?» – «Иногда хожу в церковь, иногда причащаюсь». А кушаете вы каждый день или иногда? Спаситель говорит: «Не ядущий Моего тела и не пиющий Моей крови несть Мене достоин». То есть, какую бы ты философию ни разводил, что я, мол, христианин, самое главное: если я не соединяюсь через причастие с Господом, всё идет прахом.

– Обычно человек, попавший в искушение, не идет к причастию. Он договаривается с собой, что вот когда я поборю грех, то пойду и исповедаюсь, и причащусь…

– Это первый этап победы диавола. Искушение ты поборешь только тогда, когда ты умолишь Господа помочь тебе. Я не могу побороть искушение, потому что искушение дает человеку телесное наслаждение: мне приятно делать грех. Мне легче делать грех, чем что-то претерпевать. Если человек меня обидел, мне легче его выругать, чем стерпеть, подойти к иконе и сказать: «Господи, дай ему разум, чтоб он больше этого не делал». Нам сразу хочется дать сдачи обидчику. А христианство – это когда ты молишься не за друга своего, а за врага.

Каждое утро я прихожу в храм и окропляю его святой водой. И вот однажды я пришел и заметил, что в уголке, задумавшись, сидит молодой человек. Я знал его, он потерял отца и мать. Он мне казался немного странным. И вот неожиданно к нему подошла юродивая (так ее называют) и плюнула в лицо. И что же вы думаете? Он молча достал платок и вытер лицо. Мне стало стыдно, что я называю себя христианином.

Архимандрит Антоний (Гулиашвили) во дворе Александро-Невской церкви в Тбилиси

Спаситель на кресте молился: «Помоги им, Господи. Не вмени им во грех то, что они Меня распинают». Вот к этому мы должны стремиться. Это трудно, но всё равно это наша обязанность. Господь нам говорит, что без этого спасения нет. Если ты верующий, надо всегда помнить, что, делая добро, ты обязательно столкнешься со злом, впадешь в грех. Это закономерно. Если вы сделали доброе дело и Господь принял его, то непременно последует искушение для того, чтобы вы начали роптать: да зачем я буду делать это добро, если оно мне отзывается злом!

– А как часто именно грех в Церкви может отталкивать от нее людей!

– Да, часто люди маловерующие говорят: «Ну как же в Церкви может быть такое?» Как раз в Церкви такое и бывает. Если в миру за человеком охотится один бес, то в Церкви 100 бесов охотятся за ним. Старичок идет в монастырь, ему бес встречается. Старичок беса спрашивает: «Ты куда идешь?» Бес отвечает: «В монастырь». – «Да что тебе там делать? Монастырь же святой». – «А этот мир и так уже весь мой».

– С другой стороны, когда мы видим грех в Церкви, начинаем рассуждать о нем, ведомые «праведным гневом», то забываем о собственных грехах.

– В момент «рассуждения» мы очень быстро переходим границу и начинаем осуждать, сами того не замечая; перестаем видеть себя. Как хорошо сказано у Шекспира: «Грехи чужих судить вы так усердно рветесь! Начните со своих – и до чужих не доберетесь».

Как-то я приехал к батюшке Иоанну и спросил: «Батюшка, я горю желанием молиться вот так!» Есть молитва синайских старцев: «Господи Иисусе Христе, Сыне и Слове Божий, Богородицы ради помилуй мя, грешного». То есть человек недостоин беспокоить Бога и просит о помиловании через Божию Матерь. А потом добавляю из молитвы Ефрема Сирина: «И даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь». То есть помилуй мя, Господи, в том случае, если Ты Сам дашь мне силы увидеть мои грехи и не разглядывать чужие, не осуждать ближнего. А потом снова обращаюсь к Богородице: «Богородице Дево, радуйся! Благодатная Мария, Господь с Тобою! Благословенна Ты в женах, и благословен Плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». Я благодарю Пресвятую Богородицу за то, что Она плотью родила нам Господа.

– А как смотрели несвятые святые на грех и несправедливость в Церкви?

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

– Вы не читали «Школу молитвы» отца Иоанна (Крестьянкина)? Там описаны девять допросов. Один из допросов очень интересный. Его вел молодой следователь, тоже Иван Михайлович, как и отец Иоанн. Батюшку предал собрат. И вот во время допроса открывается дверь, входит предавший (батюшка знал, что он его предал). Батюшка вскакивает: «Ты мой дорогой, ты мой хороший, как я по тебе соскучился!» Обнимает его. Тот теряет сознание, выскальзывает из объятий отца Иоанна и падает на землю. Насколько любовь победила злой дух.

Следователь пишет: «На некоторое время я отложил процесс следствия. Я не мог прийти в себя от того, как добро победило зло».

– А как относиться к греху близкого человека? В Священном Писании двойственно об этом сказано. В одном месте (Гал. 6: 1) апостол призывает согрешающего исправлять духом кротости, а в другом (1 Тим. 5: 20) советует обличить перед всеми. Так как же правильно: обличить или терпеть?

– Если он близкий вам человек, то очень ласково, не обличая, посоветуйте этого не делать, приведите жизненный пример, что вот были такие случаи и люди исправлялись. По-доброму сделайте один раз ему замечание, второй раз, третий раз, а на четвертый раз отойдите от него. Отойдите, но мирно. И не прекращайте за него молиться, ведь даже если он стал вам врагом, он не перестал быть созданием Божиим. Плохих людей нет. Люди становятся плохими после того, как сворачивают с пути истины. Они соглашаются на преступление, то есть предают заповедь Божию и становятся исполнителями требований диавола, но, несмотря ни на что, они остаются творениями Бога. Постарайтесь в том человеке докопаться до образа, который создал в нем Бог. И тогда и вы будете довольны, и тот человек будет спасен. И радоваться будет Господь.

– Очень тяжело мы переживаем, когда наши близкие болеют. Порой сами от их страданий приходим в отчаяние. Что бы вы посоветовали?

– А не задуматься ли нам над словами Господа: «Не хочу смерти грешника»? А раз не хочу смерти грешника, то посылаю ему болезни, испытания, чтобы он сам поразмыслил: за что – и раскаялся. А быть может, за то, что он в свое время незаслуженно оскорбил человека, или за что-то еще… Господь дает возможность покаяния.

– А если человек о раскаянии не задумывается?

– «Зачем мне каяться? – сказал мне один человек. – Вот я делаю что хочу, убиваю, ворую, грешу, а ваш Бог меня не наказывает». – «Куда ж больше наказания?! У тебя помрачился разум», – ответил я ему.

Если человек не задумывается о раскаянии, он будет продолжать болеть. Обязательно нужно молиться и ему, и за него. Мне удалось пережить все мои операции благодаря молитве и чтению келейного синодика. Вот этот контакт, эта тропинка, которая зовется молитвой, и идет снизу вверх и сверху вниз. Молитва помогает человеку выжить. Нельзя отчаиваться. Отчаяние – от маловерия.

Архимандрит Антоний (Гулиашвили) в Сретенском монастыре

Помните, что любой грех можно преодолеть. И необязательно для этого отрубать себе пальцы, как делал известный герой Толстого. Но всеми силами нужно стараться грех преодолевать и просить Бога о помощи. Если тебе посылается болезнь, то это время, отпущенное тебе для покаяния. Господь сказал: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас». А если ты сознательно не идешь? Христос не станет ломиться тебе в дверь. Он стоит и стучит. Откроешь – Он войдет, не откроешь – Он не войдет. Господь никого не принуждает, иначе потом, на Страшном суде, ты скажешь: «Я хотел жить иначе, но меня заставили так, и я не смог». Господь приглашает: «Приходи, и Я тебе помогу».

Нужна ли миссия?

– Тогда встает вопрос миссионерской деятельности. Если человек должен сам услышать стук в дверь своего сердца, позвать Господа, то зачем ходить по улицам с проповедью?

– Я категорически против активного миссионерства. Неужели мы должны ходить по улицам и упрашивать людей: придите, ради Бога, в Церковь?

– Но апостолы же ходили…

– А мы достойны сравниться с апостолами? Я думаю, что нет. Церковь должна привлекать человека своей чистотой и искренностью. Один студент меня спросил: «У меня есть хороший друг, он неверующий. Как ему помочь?» Я ответил: только собственным примером! Вот друг говорит тебе, что завтра намечается вечеринка у Марины. «Нет, я прийти не смогу». – «Как?! Ты же у нас душа компании!» – «Не могу. Завтра праздник преподобного Серафима Саровского»…

– А не оттолкнет ли наоборот это неверующего от веры?

– Я не имею в виду дурачка. Я говорю о здравомыслящем человеке. «И ты променяешь нашу компанию на какого-то Серафима?!» Тем не менее вечеринка проходит без него. Тут друг и призадумается, что это за Серафим, если из-за него человек отказался от танцев, от вина, от веселья. Приходит: «Слушай, расскажи мне про Серафима, ради которого ты нас бросил». И ты расскажешь ему, в церковь отведешь, икону покажешь, а тут «Ныне отпущаеши» запоют. «Слушай, как у вас красиво поют!» И вот он сегодня послушал музыку, завтра на службу пришел и дальше интересуется: «А почему один поп несет свечку, а другой книгу?» А ты отвечаешь: «Это не поп, а пономарь несет свечу. Свеча изображает Иоанна Крестителя, который пришел до Христа, а Евангелие – это уже Сам Христос». – «А кто такой Иоанн Креститель?»… И случается так, что тот, кто интересовался, стал более верующим, чем тот, кто объяснял.

О матери

Архимандрит Антоний (Гулиашвили). Фото: Православие.Ru

– Я очень любил маму; конечно, как сын и обижал ее, но мама для меня была святая святых. Когда я встречаюсь с людьми, которые не почитают мать из-за своих жен, я всегда рассказываю: «Есть у нас в Грузии такая притча. Одна супруга настолько овладела своим мужем, его разумом, что он всё стал делать против матери. И вот однажды, дойдя до предела в своей дружбе с бесом, жена говорит мужу: “Мне нужно сердце твоей матери”. Тот пошел, убил маму, достал сердце и бежит к жене – отдать сердце. И упал. А сердце говорит ему: «Сынок, ты не ушибся?» Вот что такое мать. Можно ли с матерью так поступать в угоду жене?!

Это легенда. Но она связана с правдой, ведь мы знаем, что очень многие дети перестали почитать родителей. И интересно, что жены всегда в Священном Писании находят аргументы, которые им выгодны: «А ты что под венцом обещал Богу? Ты слышал, когда батюшка читал: оставь отца своего, матерь свою и прилепись к жене? А ты? А ты из-за матери меня обижаешь, забываешь…» Понимаете?!

«О Рим! – и я христианин»

– Какие наши самые большие недуги сегодня?

– Наши недуги состоят в том, что мы согласны на все предложения, даже если внутренне и не согласны. На соборе старцев в присутствии двух архиереев было решено наказать кого-то в монастыре. Все были «за». Поднялся только один старец: «Я не согласен». – «Как? Два архиерея решили!» В конце концов он со смирением произнес: «Владыка святый, если вы благословите, я подпишу, но я не согласен». Понимаете? Он проявил монашеское послушание. Но – Бог свидетель, что я не согласен. Так и отец Иоанн (Крестьянкин), и все те, о ком я рассказывал вам, они не шли против законов, но они свидетельствовали свое отношение.

– Что бы вы посоветовали нам, современным христианам?

– Будьте искренними и не бойтесь ничего. Я не могу добавить разумнее и больше того, что сказал архимандрит Иоанн (Крестьянкин) в своем прощальном завещании: «Ничего не бойтесь, кроме греха, и ни перед кем не трепещите». Потому что самое-самое святое – это у Бога, всё остальное бренное. И какая разница, я умру за правду сегодня или меня убьют завтра? Я знаю, что я предстану перед Господом.

Вот я могу сказать открыто: если завтра объявят борьбу с Церковью, то больше половины перестанет ходить в храм, останутся единицы, преданные Богу. Был такой святой Игнатий Богоносец. Чем он прославился, и почему его назвали Богоносцем? Он носил Бога в сердце. И когда его разорвали львы, палачи разрезали его и увидели сердце, на котором было написано: «Иисус Христос». А мы часто Бога носим на языке.

У Акакия Церетели есть стихотворение: «Пресвятая Богородица, Твой удел – это многострадальная Иверия, не отвернись от нас, повернись лицом к нам и благодатию Своей осени нас». Сегодняшняя ситуация – последний шанс, данный нам от Господа. Нам пора наконец покаяться в наших грехах, а не продолжать повторять, что с нами ничего не случится, что нас Божия Матерь покроет. Мы должны нести свое покаяние через страдания, через осознание того, что мы преступники по немощи нашей (нельзя себя оправдывать немощью, она излечима: у нас есть исповедь и причастие). Может, я и неправ, но всегда упрямо повторяю: «Надо быть Петром, а не Иудой». Апостол Петр был горяч, вспомните его беседу с Господом, когда Господь спрашивал его: «Любиши ли мя?» Как горячо отвечал Петр, как он отрекся, раскаялся и после стал святым апостолом! Теперь посмотрите, сколь покорно и кротко со Спасителем разговаривал Иуда: «Не я ли, Господи?» И предал Его за 30 сребреников.

Рим. Колизей

Вы, наверное, читали Надсона. Этот поэт умер молодым, в 21 год. Я очень люблю его стихотворения «Христианка» и «Иуда». Помните: «Спит гордый Рим, одетый мглою»? Как эта молоденькая девочка не поддалась римскому патрицию и врагу христиан, «угрюмому Альбину». Она выходит на арену Колизея:

Прости, о Рим, я умираю
За веру в моего Христа.

И в эти смертные мгновенья,
Моим прощая палачам,
За них последние моленья
Несу я к горним небесам:

Да не осудит их Спаситель
За кровь пролитую мою,
Пусть примет их Святой Учитель
В свою великую семью,

Пусть светоч чистого ученья
В сердцах холодных он зажжет
И рай любви и примиренья
В их жизнь мятежную прольет!..

Настолько ее поступок тронул патриция, что тот выскочил из ложи:

С огнем в очах предстал Альбин
И молвил: “Я умру с тобою…
О Рим! – и я христианин…”

Вот чего нам недостает.

 

 

С архимандритом Антонием (Гулиашвили)
беседовала Александра Никифорова
Фотографии из личного архива архимандрита Антония (Гулиашвили) и открытых Интернет-источников