…почти зима настала внезапно и резко. Мой двухмесячный котишка Прошка лежит у меня на коленях и мурлычет. Аня так и не увидела его. И еще я не успела показать ей ролики, которые наснимала для нее на свой мобильный. Я вообще очень много не успела ей сказать, хотя мы почти каждый день разговаривали. Пока она была в силах говорить.
Чему может научиться взрослый человек у девочки, которая прожила всего тринадцать лет? Анка была удивительная. Она умела самое главное: жить. Каждую минуту на полную катушку. Когда мы познакомились два с половиной года назад, первое определение, которое она вызвала у меня, было: аристократизм духа. Потом я поняла, что это большее: Любовь. Она просто любила. Не всех окружающих, не родных и друзей, ни кого-то избирательно. Она просто любила, этой просто любви хватало на всех. На врачей, допускавших непростительные с моей точки зрения ошибки, на дурноватого молодого попа, не допустившего ее к Причастию два года назад, т.к. на его взгляд Аня недостаточно каялась на исповеди – а грехов у Ани было всего лишь то, что она не хотела пить таблетки. Цитостатики. От которых Анечкино тельце разрывалось от боли. Она никогда не говорила о том, как ей больно и страшно. На вопрос «Как дела, солнышко?» всегда отвечала «Ну как у меня могут быть дела? Разумеется, отлично!» И расспрашивала о том, как я. Волновалась из-за моих проблем на работе. Из-за разборок с домашними. Когда, объезжая новые ролики, я не надела защиту, и упала. Когда я лежала с пневмонией, Аня очень боялась, что у меня начнется рецидив лимфогранулематоза. 19 марта этого года звонила в Минск из дома и очень просила меня, чтобы я берегла себя.
Какими словами рассказать, что чувствует необыкновенно красивая девочка, теряющая на химиотерапии обалденно шикарные волосы? Когда точеная фигурка изуродована гормонами? Когда вся жизнь превратилась в динамику лимфолейкоза? Когда вся надежда была на немыслимо дорогую (96 тыс. евро, которые собрали буквально всем миром) пересадку костного мозга? Когда каждый день перед ТКМ чреват смертью от дозы химиотерапии, которая вводит человека в сублетальное состояние. Когда после ТКМ пережиты все мыслимые осложнения – а это боль, бесконечная боль! Когда до снятия диагноза остается 3 месяца, и самый строгий профессор - гематолог сказал, что шансы заболеть лейкозом у Ани теперь такие же, как у любого другого человека, и семья жила обычной жизнью, которую мы не ценим – и в это время случается рецидив???? Аня думала, как сказать об этом бабушке, дедушкам, папе (они оставались дома, в Конотопе, когда Аня с мамой поехали в Минск провериться). И еще она боялась за меня. Она боялась, что я буду нервничать. Ведь с моим здоровьем – да, Аня волновалась о МОЕМ здоровье!!! – нельзя нервничать… Она МЕНЯ успокаивала, и рассказывала, что, собственно, ничего страшного: надо ПРОСТО ПОЛЕЧИТЬСЯ. Она вообще очень боялась говорить мне о своем состоянии после того, как случился последний рецидив…. Когда я была у нее накануне начала очередного блока сверхсильной химиотерапии, Аня делала мне бутики и кофе, ведь я же не успеваю обедать!
…..мы болтали обо всем: о религии и политике, литературе, кино, витражной живописи, музыке. На равных, а кое в чем Аня была мудрей меня…
…. после подлива донорских лимфоцитов начался РТПХ. Реакция «трансплантант против хозяина»… и врачи долго не могли понять в чем дело… а Аня умирала… последние пару недель, когда она была уже в реанимации, и Лене (маме) врачи уже сказали, что счет пошел на дни, она запретила мне приходить. Потому что «тетя Юля только кажется циничной пофигисткой, а на самом деле она очень ранимая и будет переживать. А ей нельзя!».
Я очень любила дарить Ане подарки. Одежки, косметику, книжки, диски, украшения. Она тоже очень любила дарить подарки. У меня осталось так много фигурок котов, дисков, заколок, рисунков которые Аня дарила мне. ..
Только один раз Аня вышла из себя: когда бабушка расплакалась и сказала, что лучше бы она приняла на себя все внучкины мучения. Тогда Аня отругала бабушку «Запомни, Бог каждому дает испытание по силам! Не смей говорить такие глупости!» Мне она говорила то же самое…
В прошлую субботу я сидела в Мак Дональдсе с приятелем, прилетевшем из США, когда лучшая подруга позвонила и сказала, что накануне вечером Анечка отошла ко Господу…
За пару дней она долго исповедовалась, причастилась. Перед смертью она вдруг стала перечислять всех, просто всех друзей и знакомых, даже животных – и просила всем передать привет. Мы потом поняли, что она прощалась… потом сказала, что ей уже пора собираться...
Последним, что я смогла для нее выбрать, было белое платьице, в котором ее похоронили… Лена и Сергей сказали, что Ане очень бы понравилось…
Последние пару месяцев она начала фотографировать. Удивительные фотографии. Это ответ на вопрос о том, стоит ли лечиться, и можно ли считать, что смертельно больной человек живет полноценной жизнью.

Аня … Анька… котенок наш…. Ангелом она была, я это только сейчас поняла…
Ангел вернулся домой …. А на Земле так тоскливо, когда ангелы улетают домой!!!

р.Б. Иулия