Я наконец после отпуска появилась в отделении и мне сразу же сообщили страшную новость : Юленька Колоколова умирает.

Та самая Юля, которая так хотела жить, которой я читала вслух Библию, приносила парик и покупала виноград.

Юлька выкорабкалась из серьёзного состояния, вошла в ремиссиию и....Теперь у неё быстрый рецидив. Заботливую мамашу врачи еле уговорили побыть с Юлькой в больнице до конца и не оставлять её одну. Химию делают, плазму капают, но она не реагирует на лечение. Бласты везде, даже в спинном мозгу. И много.

Юлька сгорает. Я предлагала срочно организовать Белорусию, Германию, Кубу...привезти дорогие лекарства. Врачи сказали - нет, не надо. Это конец. ТКМ она не переживёт, везти никуда нельзя = нетранспортабельна.

Выходных ей не пережить.

Я зашла посидеть с Юлей в палате. Она лежит совсем одна, под капельницей, с завязанным носом, из которого постоянно сочится сукровица. Её разнесло от гормонов, над юбочкой нависает нестественно громадный живот, всё тело в синяках, на простыне следы запёкшейся крови. Я стала болтать с ней о каких-то глупостях, брать обещания, что она выздоровеет. Юля соглашается, но глаза... глаза у неё какие-то другие, странные. "Так души смотрят с высоты на ими брошенное тело". Юля просит торта и творожка - ей всё время страшно хочется есть.

Я спросила, помнит ли она батюшку Евгения, который приходил к ней в палату, когда она отказалась от Причастия; сказала, что он передавал привет и спрашивает, можно ли ему придти к ней ещё. Юля согласилась.

В храме я объяснила проиерею Евгению Назаренко ситуацию, батюшка отменил требы и быстро помчался со мной в отделение.

Юля научилась креститься, повторяла "аминь", исповедалась и Причастилась.

Братья и сестры, помолитесь о ней.... может, всё-таки случится чудо.