Рассылка от партнеров

 

Епитимьи ни в коем случае не следует бояться: она не является наказанием, а служит лишь средством уврачевания ран, нанесенных человеку тем или иным грехом, средством борьбы с укоренившимися благодаря долгому навыку страстями. Благоразумный священник всегда следует важнейшему врачебному принципу — «не навреди», и не налагает на кающегося бремени чрезмерно тяжелого, неудобоносимого. Бывают, правда, случаи, когда священники молодые или же просто «горящие ревностью не по разуму», пытаются извлечь соринку из глаза другого человека посредством удара бревном (см.: Мф. 7, 4-5). То есть дают ему непосильное молитвенное или постническое правило, либо отлучают от Причастия на слишком долгий срок, так что кающийся по злохитрому умыслу сатаны оказывается поглощенным чрезмерной печалью, чего так опасался в свое время сам апостол Павел, сначала позаботившийся об исправлении, а затем — об утешении одного из членов церковной общины, впавшего в страшный даже по тем временам противоестественный грех. Если подобное (то есть встреча со священником не очень опытным и осторожным) произошло, то необходимо обратиться к духовнику и опытному, и искусному, имеющему доброе свидетельство как от верующих, так и от своих собратий, с тем, чтобы испросить у него совета и наставления.

Вообще же под епитимьей обычно понимается или определенное молитвенное правило, или посильный подвиг — поклоны, пост, или временное отлучение от Причастия. Но повторимся еще раз: главный принцип назначаемой епитимьи заключается в том, что она должна служить не делу разрушения, а делу созидания души христианина, должна не уязвлять, а врачевать. Конечно, для человека с чувствительным самолюбием и сравнительно легкая епитимья может быть непростым испытанием, однако если он смирится с ней, она, безусловно, принесет ему пользу.

 

 

Принято считать, что впервые ребенок должен исповедоваться перед Причастием по достижении семилетнего возраста. Этого правила лучше всего и придерживаться. С некоторой лишь оговоркой: бывают дети, которые и в шесть лет обладают настолько ясным сознанием и душевным развитием, что могут по-настоящему серьезно и вдумчиво исповедоваться, а бывают и такие, что в восемь лет совершенно не понимают, чего хотят от них родители, когда подводят к аналою с Крестом и Евангелием. И вполне разумно одних допустить до исповеди несколько раньше, а от других не требовать того, к чему они еще не готовы, поскольку формализм в духовной жизни неприемлем и может принести огромный вред, взращивая в христианине с младых ногтей самого настоящего фарисея.

Научить человека исповедоваться – не так уж и легко. Не только дети, но и вполне взрослые прихожане исповедоваться не умеют. И огромную ошибку допускают родители, когда требуют, чтобы дети исповедовались по некоторому – формальному же – списку вопросов. Тем более неприемлема такая уродливая практика, когда папа и мама «надиктовывают» ребенку его исповедь и он твердит ее раз за разом, слово в слово, словно заезженная пластинка, не давая себя даже труда понять, что значит тот или иной названный им грех.

Куда важнее учить не исповедоваться, а жить по совести, причем учить не набивающим оскомину назиданием, а собственным, ярким и красивым примером. Когда совесть жива, сильна, она остро ощущает всякую совершенную нами неправду, и это ощущение рождает покаяние подлинное – глубокое, искреннее, сопряженное с ненавистью к греху и желанием от греха избавиться и более его не допускать. Это в равной степени относится к исповеди как детской, так и взрослой.

 

 

Святые отцы учат, что исповедовать плотские грехи подробно и в деталях (равно как и блудные помыслы) не следует. Во-первых, такое внимание к деталям может возобновить в душе самого исповедующегося воспоминание пережитых падений и искушений, во-вторых, будет небезвредно и для принимающего исповедь священника, если только он не бесстрастен. Однако говорить о грехе всегда надо так, чтобы было ясно, в чем заключается его суть, чтобы грех не умалялся и не преувеличивался. В некоторых случаях ради преодоления стыда действительно бывает необходимо записать грехи на листе бумаги и дать прочитать священнику. Подобные примеры можно найти и в некоторых житиях святых, в частности, в житии святителя Василия Великого, к которому пришла женщина, чьи грехи были столь постыдны (или же она сама столь чувствительна), что ей никак не удавалось произнести их вслух, почему она и доверила их бумаге. Но лучше все же ради смирения бывает понудить себя и сказать грех как он есть самостоятельно.

 

 

Нужно помнить, что во всех подобных откровениях видимое людьми являло собой лишь образ происходившего в области духовной. И ни в коем случае нельзя относиться к Таинству так «материалистически». «Выходящий из уст змей» — образ обнаружения кающимся своего греха в покаянии, открытие его перед Богом и перед священником. И нет решительного различия, как именно это происходит — посредством словесного оглашения или же посредством написания на бумаге. Хотя, как уже говорилось выше, лучше все-таки мужественно произносить грехи самому, терпя при этом целительные боль и стыд.

 

 

Не только в день Причастия, но и в каждый день своей жизни христианину необходимо помнить о том, что каждое мгновение он находится перед взором Всевидящего Бога. Нет ничего — ни во внешних поступках его, ни в сокровенности души,— что не было бы ведомо Господу и вместе с тем не было бы значимо для Него, ибо все, что касается человека, касается, как поразительно сильно сказано в молитве преподобного Серафима Вырицкого, зеницы Божиего ока.

Но день Причастия все же особый, это день теснейшего единения со Христом, когда мы принимаем Его в себя в Его Пречистых Тайнах и имеем в нас «живуща и пребывающа». Соответственно и особенно внимательными к себе мы должны быть до и после Причащения, особенно остерегаться, как бы не прогневать Господами своими делами, словами и мыслями и не лишиться слишком скоро того Дара, который преподал Он нам в этом величайшем Таинстве

Вопрос же о чистке зубов, равно как и другие из этого ряда – о том, можно ли есть рыбу, выплевывать вишневые косточки и пр., - вряд ли является самым существенным. Хотя ради благоговения и некоторой естественной предосторожности можно от всех таких действий воздержаться. Помня, впрочем, что после Причастия мы специально принимали запивку и кусочек просфоры или артоса и не поддаваясь панике, если вдруг вечером по рассеянности все же почистили перед сном зубы.

 

 

Думаю, что об этом происшествии обязательно надо упомянуть на исповеди. Приносить ли одежду в храм для сожжения? – Сейчас, после того, как Вы ее выстирали, наверное, уже не надо. Из Вашего рассказа можно понять, что вырвало ребенка просто из-за того, что он поперхнулся просфорой. Если так, то вины Вашей в этом нет и на будущее можно смотреть, пожалуй, лишь за тем, чтобы кусочек просфоры не был слишком большой. Если же его вырвало из-за желудочного заболевания, то, конечно, благоразумней было бы подождать сначала, пока он не поправится вполне, а уже затем вести на Причастие. Не исключено, что Вы могли погрешить в том, что отнеслись к Таинству слишком «утилитарно»: «чтобы быстрее выздоровел», и потому Господь попустил искушение. Впрочем, это лишь мое предположение.

 

 

Разумнее будет посмотреть на состояние ребенка. Попытаться успокоить и, если это удастся, то все же причастить. Только принять при этом необходимые меры предосторожности: покрепче держать ручки, ножки, головку и даже попросить кого-то в этом помочь. Если же ребенок буквально заходится в крике и никак не успокаивается, так что есть риск толкнуть Чашу, то Причастие лучше отложить до другого дня. Но, разумеется, надо потом, придя домой, разобраться в себе – ведь чаще всего такое поведение ребенка во время Причащения связано не столько с его самочувствием, сколько с жизнью родителей. Всегда похвально желание папы и мамы чаще причащать сына или дочку, но не менее необходимо регулярно исповедоваться и причащаться им самим.

 

 

До того момента, когда он объективно уже сможет обходиться без этого приема пищи.

 

 

Хотя в наши дни достаточно говорится и пишется (и вполне, надо полагать, справедливо) о необходимости более частого Причащения, все должно иметь разумную меру. Если избегать крайностей и принимать во внимание советы многих опытных духовников, то можно рекомендовать причащаться раз в одну-две-три недели — в зависимости от духовной ревности и чистоты жизни конкретного человека, а также — от мнения того священника, у которого он исповедуется. Более частое Причащение возможно в случаях, когда «встречается» несколько больших церковных праздников, или на Страстной Седмице Великого поста, или при каких-то особых обстоятельствах в жизни человека (тяжкая болезнь, невыносимая скорбь и т.п.), но только – по совету и благословению священника. В таких случаях действительно можно исповедоваться однажды, а в последующие дни, если никаких крупных грехов не случилось, причащаться уже без исповеди.

 

 

Какой-то единой нормы на этот счет не существует, но «традиционно» принято в канун таких дней есть не позже семи-восьми часов вечера. Если же есть возможность, то лучше поупражняться в воздержании и последний раз потрапезничать еще раньше — днем. Но тут каждый должен правильно рассчитать свои силы, чтобы если после ночной службы разговение в трапезной храма не предусматривается, не изнемочь и не принести вреда своему здоровью.