Исследователи подсчитали, что средневековый человек за всю жизнь получал объём информации, равный потребляемому сейчас в течение нескольких суток. Информация слишком доступна, её стало бесконечно много, словно той каши из волшебного горшочка, что затопила улицы города. Иной раз так и хочется сказать: горшочек, не вари! Но горшочек варит, и сведения разного рода просачиваются в нас, хотим мы того или нет.

«Информирован, значит вооружён», — гласит народная мудрость. Иронизируя над этим утверждением, Марк Твен отмечает, что если человек не читает газет — он не информирован, если читает — дезинформирован. Конечно, наш век назван веком информации, и наука и техника делают всё возможное и невозможное, чтобы человек был «вооружён» информацией до зубов. Но возможно ли сохранить мир в душе, когда приходится постоянно «вооружаться»?

Приступая к написанию очередной статьи о вреде информации, я понимаю, что целью и результатом является, опять-таки, информирование. И всё же недавно почерпнутые данные статистики укрепили моё желание исследовать эту тему. Подсчитано, что в среднем человек в день пишет около ста сообщений, каждые 7–15 минут проверяет обновления или сообщения в социальных сетях, пролистывает порядка десяти страниц различных сайтов, просматривает в среднем полсотни различных постов в день, около сотни фотографий и картинок и, как правило, несколько видеороликов или клипов. Во время бодрствования большинство людей предпочитает держать телефон включённым, чтобы постоянно следить за всевозможными обновлениями и сообщениями. Речь идёт не о подростках, а о людях возрастом от 15 до 45 лет.

Все наслышаны о таком феномене, как клиповое сознание. Напомним, что эта особенность современного человека заключается в мгновенном реагировании на различные раздражители и угасающей, в свою очередь, способности удерживать внимание, сосредотачиваться, вчитываться, вслушиваться, всматриваться, вдумываться. Мы становимся всё более реактивными: звонок телефона — мы тут же на связи, сигнал сообщения — спешим отправить ответ, который долетит быстрее мысли (которая попросту не успевает созреть за эти считанные секунды), друг разместил фото в сети — мы уже отметили его кликом, новое видео — уже сохранили на своей странице... Мы реагируем гораздо быстрее, чем успеваем задуматься о смысле поступившего «стимула».

Исследования «британских учёных»

Итак, данные исследований нам открывают весьма опасную перспективу. Но важно понимать, что и «статистика», «исследования», «доказательства» представляют собой некую опасность, так как способны формировать запрос потребителя. «Исследования» не отображают, а скорее формируют действительность. Например, с помощью средств массовой информации мы узнаём, что проведён некий опрос, который свидетельствует: столько-то людей предпочитают, к примеру, отдыхать на экзотических островах, пить кокосовую воду и употреблять в пищу очень полезный авокадо. И вот человек, принимая на веру «серьёзные исследования», не задавая себе вопросов, стремится не отстать от большинства: собирает изо всех сил средства для поездки на острова, где он станет пить кокосовую воду и убеждаться в полезных свойствах авокадо. Я не имею ничего против экзотики. Но пока нам не рассказали о прелестях отдыха в тропиках со ссылкой на авторитетные имена исследователей, мало кто о них задумывался. После же приобщения к «достоверным источникам» человек, натягиваясь как струна, изо всех сил стремится к «нужному и полезному». Так зачастую информация начинает управлять нами, независимо от того, верим мы в неё или нет. Безусловно, многие стараются критично относиться ко всему написанному и сказанному, но у каждого из нас есть своя ахиллесова пята — сфера, в которой критичность разума слабеет, и мы воплощаем в жизнь слова классика: «Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад». Как иначе объяснить истерию вокруг ежесезонных «must have» (обязательно нужно иметь!). И каждый раз эти «нужности» являются нужными именно мне, здесь и сейчас; каждый, приобретая их, остаётся с ощущением своей уникальности и избранности (недаром практически все информационные посылы жонглируют словами «уникальный», «неповторимый», «непревзойдённый» и т.п.).

Но не обманывают ли и эти, приведённые мною выше, пугающие цифры статистики из жизни пользователей соцсетей? Легко проверить. Что видит городской житель, прогуливаясь по улицам? Большинство прохожих вооружены телефонами, имеющими различные приложения и доступный выход в интернет. То и дело слышишь знакомые сигналы оповещений. Из количества публикаций, «лайков» и сообщений становится ясно, что все мои друзья, как реальные, так и виртуальные, на самом деле остаются всё время «на связи». Можно мгновенно узнать, кто где находится, кто что ест, куда едет, с кем встречается, что читает... Люди всё чаще заглядывают в свои телефоны и всё реже оглядываются по сторонам.

FOMO

Психологи, всерьёз встревоженные данным явлением, посвятили ему не один научный труд. Нас они назвали поколением FOMO. Что означает эта английская аббревиатура? Fear of missing out — страх пропустить что-либо. Люди FOMO живут в социальных сетях, размещают фото в инстаграме, имеют в своём телефоне все необходимые приложения, чтобы мгновенно получать различные новости и быть в курсе...

Страх пропустить что-то интересное — это про вас? Тогда давайте бояться вместе. В социальных сетях я была зарегистрирована с давних пор. На вопросы знакомых, что я в этом нахожу, всегда знала, что отвечать: быстрый и лёгкий способ быть на связи с теми, кто далеко, с теми, с кем не поговоришь, запросто набрав номер телефона. Было время, когда общение через социальные сети стало меня утомлять, ушла новизна: наобщавшись с «теми, кто далеко», я вдруг поняла, что потребность эта утоляема, как любая другая. Тогда-то я и решила удалиться из социальных сетей и целый год отлично прожила в полной виртуальной изоляции. Но прошло время: свободные минуты, ожидание где-нибудь в аэропорту или учреждениях, частые вопросы знакомых — читала ли я у такого-то на странице то-то и то-то... И руки потянулись восстановить аккаунт в одной из социальных сетей. Тогда-то я и подцепила этот опасный вирус FOMO. Полагала, что, искушённая уже «быстрым» общением, я не попадусь снова на крючок.

Стоит отметить, что общение в социальных сетях носит сейчас совершенно иной характер, чем это было 5–7 лет назад. Я редко использовала социальную сеть собственно для общения. Признаки FOMO у меня были налицо: теперь я начинала день с просмотра новостей, использовала любую свободную минуту, чтобы «глянуть, что там», оставить пару комментариев, отметиться на интересных событиях, куда приглашают многочисленные друзья (куда я, кажется, так ни разу и не сходила). Стало потребностью знать: что, где, когда, почём... Я подписалась на интересные страницы: сообщества психологов, философов, литераторов, публицистов, модниц, рукодельниц, докторов, актёров... Теперь я читала статьи «прямо с печки», я была в числе первых, кто оставлял комментарий под новыми эссе талантливых современников. Я прочитывала в день не меньше десяти полезнейших статей, девять из которых забывала тут же. Теперь я была в курсе всех самых ярких и интересных мероприятий не только в моём городе, но и по всему миру. Если я и не могу поехать на концерт моих любимых звёзд в Париже, услужливая подписка тут же сообщит, кто из моих друзей собирается посетить данное мероприятие. Открытия, выставки, музеи, премьеры, концерты, клубы, презентации... Я узнавала об этом и замечала, как становлюсь всё более тревожной, напряжённой, зависимой от того, чтобы просматривать, «что же там», «кто же там», «как же там». Обороты набирались, снежный ком летел с горы: страницы групп и людей, на которые подписывалась я, стремительно множились, я втянулась в какой-то бешенный водоворот виртуальных событий, за которым едва поспевала. Теперь телефон стал буквально жизненной необходимостью: каждую свободную минуту я напрягала свои глаза и мозги, вычитывая интересности, копируя полезности, распространяя важности.

Тут-то и превратился мой FOMO во вполне реальный страх зависимости от этого «быть в курсе».

JOMO

Однажды я повстречала свою старую знакомую, коллегу, которая не так давно вернулась в Киев. Мы разговаривали с ней, а мой телефон в сумке то и дело подавал сигналы, сообщая об очередных комментариях, лайках, обновлениях, заставляя меня каждый раз машинально тянуться к сумке.

— Тебе звонят, ответишь? — спросила она.

— Это уведомления фейсбука приходят, — ответила я.

— А я удалилась из всех социальных сетей, и очень этому рада.

Я стала выспрашивать у неё, как же она узнаёт о различных мероприятиях, новостях и прочих важностях.

— Никак, — ответила мне она. — Если у меня выдаётся свободный день или вечер, я тут же придумываю, чем бы хотела заняться, или вспоминаю, что мне давно пора сделать. Я сама решаю, куда хочу пойти, о чём почитать. Спрашиваю у знакомых, смотрю в интернете, или просто отдаюсь на волю случая. Кажется, я ещё ничего не пропустила, — сказала она, улыбаясь. — Хотя однажды всё-таки пропустила. Была в селе у мамы и, приехав домой, обнаружила, что концерт моей любимой певицы прошёл как раз вчера. Досадно было. Но зато теперь я самостоятельно отслеживаю её гастрольные туры, проявляю активность, так сказать, — и она снова улыбнулась какой-то спокойной, безмятежной улыбкой.

Тут-то меня и осенило. Разве посетила я хоть раз ярмарку рукоделия? Или экологическую акцию, или курс ораторского мастерства, или музей современного искусства для детей? Что полезного вынесла я из тысячи прочтённых статей известных и неизвестных авторов? Тоннами гигабайт информации я засорила свой мозг, и ещё удивляюсь тому, что сон стал неважным, и тревога не покидает, и усталость повышенная... Я всегда в курсе всего и вся, но не представляю и не пытаюсь представить, как применить эти знания в реальности. Я читаю то, что мне услужливо предложено случайным поиском, перелистываю тысячи комментариев людей, чьих лиц никогда не увижу... Все это там, в виртуальном мире, но переживаю я совершенно реально: реально хочу пойти, реально огорчаюсь и радуюсь, реально негодую или восторгаюсь. Я реально жду события, на котором не побываю. Вот такая реально-нереальная жизнь. И главное, я всего лишь потребляю то, что некий искусственный интеллект подбрасывает мне, «зная» о моих предпочтениях по ранее прочтённым статьям.

Конечно, я не открыла Америку поняв, что со мной происходит. Оказывается, сотни тысяч людей по всему миру обеспокоены тем же, и потому как ответ FOMO появилась жизнь в стиле JOMO — joy of missing out, буквально — «радость не быть в курсе». По всему миру появляются люди, которые, испытав на себе эмоциональное выгорание, хроническую усталость, нарушения сна, повышенную тревожность, мнительность, твёрдо решили для себя, что не желают более бояться пропустить что-либо. Они теперь находят особенную радость в том, чтобы не быть в курсе, не знать о новинках, тенденциях, must-have и всём таком прочем. JOMO взяли себе за правило самостоятельно добывать интересующую их информацию, не подписываясь ни на какие рассылки. Более того, есть те, кто, устав от бесконечных «лайков» и комментариев, променял сотни тысяч «очень-важных-интересных-статей» на литературные кафе, где можно вместе с кофе взять любую приглянувшуюся книгу или журнал и прочесть его тут же за чашкой кофе вместо того, чтобы привычно вводить пароль для входа в сеть. В некоторых кафе появились таблички: «У нас нет wi-fi, потому что мы хотим, чтобы вы говорили друг с другом». Те, кто избрал для себя этот путь, не станут выкладывать свои фото в сеть, неважно, находятся ли они на море, в горах или в деревне у деда на сеновале; не станут, потому что предпочитают свободу от «лайков» и комментариев, которые неизбежно нахлынут тут же. JOMO предпочитают быть там, где им хочется, не объявляя об этом всему виртуальному миру.

Крайности опасны. Есть большой риск, что JOMO будет всего лишь другой стороной той же медали. Но когда слово «страх» сменяется словом «радость» — может ли в этом быть что-то дурное?

 Я вовсе не призываю всех немедленно удалиться из социальных сетей. Скорее, делаю вывод для себя о том, что виртуальный мир таит много опасностей, поскольку не имеет никаких границ. Перед человеком стоит непростая задача — установить эти границы самостоятельно. Не зря ведь появляются специальные программы для телефонов и компьютеров, которые ограничивают количество посещений сайтов и время пребывания в сети.

Для меня неожиданной помощью стали строки из романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Два приятеля обсуждают военные будни, отмечая, что «теперь фронт наводнён корреспондентами и журналистами». Главный герой размышляет о том, как журналист описывает вновь и вновь происходящее: «Однако почему он обижается на пушку? Какая странная претензия требовать от пушки разнообразия! Отчего вместо пушки лучше не удивится он самому себе, изо дня в день стреляющему перечислениями, запятыми и фразами, отчего не прекратит стрельбы журнальным человеколюбием, торопливым, как прыжки блохи? Как он не понимает, что это он, а не пушка, должен быть новым и не повторяться, что из блокнотного накапливания большого количества бессмыслицы никогда не может получиться смысла, что фактов нет, пока человек не внёс в них чего-то своего, какой-то доли вольничающего человеческого гения, какой-то сказки».

Трудно добавить что-либо к этим точным и ёмким строкам. Спустя век после описанных в романе событий хочется вместе с классиком верить в то, что если в «лайк», комментарий или «репост» статьи или фотографии каждый сумеет вложить хотя бы частицу своего личного собственного смысла, то информации станет в тысячи раз меньше, и она станет иметь большую ценность. Тогда, возможно, «горшочек» станет снова волшебным, а «каша» — питательной.

Отрок