Ребенок умирал.
Полчаса в очереди за билетами в железнодорожные кассы растянулись вечностью. Впервые в жизни хотелось, чтобы время остановилось.
- Два билета, пожалуйста, на завтра.
- Ваши документы… Вам купейный вагон или плацкартные места?
- Лучше купе.
- Но Вы должны знать, что льготы на ребенка-инвалида и сопровождающее лицо распространяются только на плацкарт. Вам – полцены от стоимости билета, ребенок – едет бесплатно.
- Лучше купе. Я оплачу полную стоимость – мне бы его живым довезти.
- Подождите, пожалуйста. Сейчас заканчивается продажа билетов на проходящий поезд. Чуть позже я смогу сказать, есть ли что-нибудь на завтра.
Ребенок умирал.
Еще полчаса ожидания. Надо было выйти из зала, как-то отвлечься: ужас от того, что ребенок умирал, холодом окатывал сердце. Ничего не болело, но боль была такой, что хотелось кричать во весь голос и крик этот, наверное, был бы слышен по всей вселенной. Но мать оставалась на месте. Вопреки боли и ужасу. Она обязана была купить билеты и довезти ребенка домой живым. На последнюю его земную встречу с рдными.
- Женщина, подойдите. Я Вам оформила билеты в купейный вагон. С вами будет только один пассажир. Ребенок едет бесплатно, а Вы оплатите половину стоимости проезда за себя.
Для матери с ребенком было сделано дело вопреки существующему положению вещей, более того – вопреки закону. Мать подумала о том, что если в свое время она будет иметь возможность свидетельствовать Господу о милосердии этой неизвестной женщины – кассира из железнодорожной кассы, - то она обязательно это сделает.
В родной больнице ребенка и мать определили в пустующий блок интенсивной терапии. «Блок интенсивной терапии» - это маленькая палата с разбитой мебелью, застиранными до прозрачности неопределенного цвета шторами, трещинами и дырами в линолеуме. Постельного белья в отделении не было. Умирающему нашли старые простыни. Матери на холодную клеенку, защищающую матрац, бросили тонкое одеяло, второе – чтобы накрыться. Блок не отапливался. К вечеру приятели принесли обогреватель. К боли от непоправимости происходящего присоединилась боль за нечеловеческие, нехристианские условия, в которых умирало дитя. Никакими словами в мире нельзя рассказать о страдании матери, проводящей последние мгновения с ребенком, который должен умереть и для которого она не может облагородить последнее земное пристанище.
Через 40 дней после смерти сына мать стала волонтером. Не художница, она все же стала проводить с детишками уроки рисования. Через девять месяцев, к Дню памяти святого Николая, она решила организовать и провести городскую выставку рисунков онкобольных детей. К этому времени набралось достаточное количество работ. Главный врач больницы выставку запретила: «Вдруг станет известно, что в таком отделении нет постельного белья?!».
Мать понимала, что вдвоем с мужем провести весь объем работы по оформлению выставки они не смогут. За помощью обратились к директору художественного комплекса профессору Анатолию Леонидовичу Слипичу. Предварительно рассказали свою историю и решение руководства больницы. Профессор помог принять единственно правильное решение и - выставка состоялась. Всю работу по организации мероприятия, художественному оформлению работ и информационных фотостендов преподаватели художественной школы взяли на себя. Торжественное открытие выставки состоялось 19 декабря 2003 года в Художественной галерее детского творчества «Синий кот». При стечении представителей городских СМИ и участии заместителя мера С.Черевко.
Первая выставка большого резонанса не имела. Но Анатолий Леонидович и его педколлектив перечислили дневную зарплату в поддержку отделения. На всю сумму было приобретено постельное белье. И эта была первая победа матери над горем. И это был первый шаг в преобразовании «отделения смертников» в «отделение надежды».

P.S.
Вчера завершился ремонт столовой в нашем отделении. И в этот раз на помощь пришел профессор Слипич. Он прислал дизайнера, который расписал стены помещения. Все это, разумеется, совершенно бесплатно.
И последнее. Если бы почти шесть лет назад, когда мать пришла просить его о помощи в организации выставки, он тоже сказал бы ей «нет» - она отступила бы. И отделение, и дети еще очень долго не имели бы того, что имеют сейчас. Самое обыкновенное и самое простое в рассказанной истории - милосердие - имело свое доброе продолжение.